Старик потеребил свою бороду, поправил шерстяной свитер, который был на нём, и сказал:
– Вот, почему так: встретишь красивую девушку, красивую как внешне, так и душой; она тебе в самую душу западёт, а для неё ты абсолютно безразличен, наравне с остальными парнями?
– Может быть, – начал Ваня, – они не знают, что они так красивы?
– Возможно. Но что они точно не знают и не особо желают узнавать так это то, на что мы, парни, готовы пойти, чтобы быть рядом с ними, – тут старик улыбнулся, – Да, давненько я себя парнем не называл, – и рассмеялся.
– И всё-таки, – продолжил Ваня, – расскажите про ту девушку.
– Ну, начало-то тебе понятно – после стольких смешных похождений и раздумий я пришёл к тому, что всё-таки мне нравилась Вера. Да, это было так. И далее я правда думал только о ней, и, со временем, мы стали с ней близкими друзьями. Однако она могла с лёгкостью разделить со мной и радость, и горе, когда я мог поделиться с ней только новостями о погоде – это единственная тема, которую она поддерживала. Я сходил с ума – я думал, конечно, не только о ней, так как я старался заняться всем, чем только можно было, но она всегда была в моей голове и не на мгновение не покидала её. По правде сказать, она до сих пор не покинула её. Видишь портрет на стене, – и старик указал на картину перед собой, висящую на стене, – это она, правда, в далёком прошлом – другой фотографии у меня не нашлось.
Ваня рассмотрел картину.
– Какая красивая…
– Была… – прервал старик, – Она умерла несколько лет назад. А картину я повесил для того, чтобы каждый день, усаживаясь в это кресло, смотреть на неё, вспоминать свои ошибки и не совершать новые. Так сказать – не жалей о том, чего не сделал – жалей о том, чего не делаешь. Вот я и стараюсь делать, правда, запоздал немного. Помню, когда мы переписывались в соц. сетях, я всегда ждал её сообщения или ответа на моё, но, практически постоянно, она отвечала на мои сообщения только в течение долгого времени, порой дня; хотя она видела мои сообщения. Вот такой я был близкий для неё друг. Я тогда считал, что она не отвечает мне потому, что занята. Но в один момент я понял – было бы желание, а время всегда найдётся. Но, даже осознав это, она не переставала жить в моей голове. Я болел ей, и эта болезнь была неизлечима. Часто мне становилось больно даже от её слов, – старик поднял глаза в потолок и опустил обратно, в пол, – Она произносила такие фразы, как “люблю тебя”, “обожаю тебя”, “ты мне нужен” и прочие в этом роде. Казалось бы, это значит, что она действительно считает меня частью своей жизни, но это было не так. Все эти фразы она произносила так, между делом – в шутку, понимаешь, в шутку! – глаза старика стали очень печальными, но голос был всё такой же спокойный и размеренный, – Вот ты скажи мне, это смешно? По-моему, нет. Но ничего – это я тоже пережил. И жизнь продолжала идти в своём темпе, – глаза приобрели прежний вид, – Я продолжал видеть её каждый день такой счастливой, красивой, весёлой, но не со мной. Вот это было больно.
Тут старик слегка наклонился вперёд и замер в таком положении на пару секунд, потом резко приложил левую руку к сердцу, а правой потянулся во внутренний карман, достал оттуда тот же бутылёк, что в день спасения Вани, отсыпал из него одну таблетку и проглотил её, запив водой всё из той же фляжки, находившейся всё там же, за пазухой.
– Скажите, а что это за таблетки вы принимаете? – поинтересовался Ваня, – Вы болеете?
Старик попытался улыбнуться, но у него плохо получилось.
– Да нет, это витамины – ничего такого.
Но Ваня слабо верил словам старика Алексея.
– Я не закончил тебе рассказывать. Так вот, шли дни. Я видел её счастливой каждый день, весёлой, но не со мной. Я неимоверно поддавался печали, но не мог ничего поделать с тем, что я в её душу никак не мог попасть. Как бы это не звучало странно и эгоистично, но я не хотел видеть её счастливой – я хотел видеть её несчастной и грустной, только тогда она нуждалась во мне; я чувствовал, что я ей нужен. Когда у неё было всё прекрасно, она не вспоминала обо мне, никогда. И просто однажды я сказал себе “Да пошла она к чёрту!”. И, знаешь, она ушла. Я был счастлив… – старик сильно закашлял, отпил воды из фляжки и продолжил, – А знаешь, ведь это неправда. Я понимаю, что это неправда и всё равно верю в это. Говорят, что обмануть самого себя невозможно – возможно, я обманывал себя всю свою жизнь. Я потерял часть себя, когда потерял её, хотя я понимал, что моей она никогда не была. И вот так, со временем, я потерял её, потом остатки “друзей”, а потом и всех, с кем близко общался. Так до конца жизни я не смог найти ни любимого человека, ни близких друзей. Вот так вот как-то от меня все ушли.