– Но нет же музыки, – тихо сказала Сара.
– Прислушайся, – шепнул Джарет и прикрыл глаза, практически одними губами напевая, – та-та-та, та-та-та…
Сара заворожённо следовала за движениями мужчины, и музыка сама собой складывалась из журчания водопада, шелеста листьев и звука шагов, скользящих по гравию. Теперь она понимала, откуда берётся это волшебство походки Джарета – он просто слышит музыку вокруг себя. Ей вспомнился тот вечер на улице, как Джарет шёл, а весь мир как будто подчинялся ритму его шагов. Невольно ей в голову пришли те картины, которые она так тщательно выметала даже из самых дальних закоулков памяти. Виной тому был не столько этот танец, сколько блестящий шёлк халата и рука на её талии. Сара сразу сбилась с дыхания.
– Джарет, прости, я пока не могу… – прошептала Сара, отодвигаясь от мужчины и держась за грудь.
– К лету ты должна быть готова к медленным танцам, а пока займись моей рыжей бандой.
Это оказалось гораздо сложнее, чем Сара думала. Три сестрички были очень активными: им ни минуты не сиделось на месте, и если не было дел, они бросались петь и танцевать или просто носились по Лабиринту. Саре приходилось отлавливать их или всех сразу, или по одной, если они затевали игру в прятки, и объяснять, что не стоит мешать другим людям в Лабиринте, лучше найти себе занятие, потому что дел здесь всегда больше, чем работников. Девчонки кивали и на время успокаивались, но уже спустя полдня они снова поднимали шум, как целая орава детей. Сара не узнавала себя – ей и не приходило в голову, что она может кричать на других людей. Оказалось, что ещё как может. Сколько раз она отчитывала их за то, что они не сразу возвращались в Лабиринт после выполнения задания, задерживались у витрин маленьких магазинчиков, а то и заходили внутрь и заставляли нервничать продавцов, непременно выгонявших их. Сколько раз она кричала им, что лучше бы их в детстве отдали Гоблинам, вспомнив эту присказку своей старой няньки. Потом она думала, что наверняка они и сами маленькие чудовища. Доктор, который регулярно навещал девушку, только смеялся и говорил, что крик – это полезное упражнение для лёгких.
С другой стороны, общение с девчонками шло Саре на пользу. Она снова почувствовала себя живой, ощутила прилив сил и энергии, как будто не было бесконечной суровой зимы и того, что предшествовало ей. Саре снова хотелось выйти в город и бесконечно гулять, подставляя кожу солёному морскому ветерку, наблюдать, как разгружают корабли, и гадать, что на этот раз спрятано в крепко сколоченных ящиках, посидеть на траве у старого монастыря, зайти к Хогглу на чашку крепкого кофе… Пока всё это было недоступно, доктор разрешал разве что пройтись по набережной Чёрной Эллы, что не доставляло особой радости. Поэтому Сара развлекала себя тем, что в свободное время танцевала вместе с девчонками и принимала участие в их озорных играх. Она понимала, что в воспитательных целях это никуда не годится, но ничего не могла с собой поделать – ей хотелось движения и радости.
Девчонки были и правда страшненькие, как и сказал Джарет. Костлявые и долговязые, они обещали вырасти ещё. Их одинаковые узкие скуластые лица с никогда не уходящей улыбкой венчались шапкой растрёпанных рыже-красных волос. К тому же, Сара никак не могла запомнить, как их зовут, и, тем более, не отличала их друг от друга. Лора? Или Лара? Айрис или Айрин? Может быть, Айви?.. Одна из них точно была Лизой, но кто? Сара пыталась запомнить, как они называют друг друга, но у них каждый день менялись клички, а чаще всего они говорили о себе, как об одной банде Рыжих.
В отличие от Сары, у них точно не было проблем с памятью. Их нельзя было назвать особо сообразительными, но послания и маршруты они запоминали с первого раза. Уже через пару месяцев девушка поняла, что спокойно может больше их не контролировать, о чём и сообщила Джарету. Оказалось, что тот уже придумал занятие для Сары. Он хотел, чтобы она танцевала по вечерам с его гостями, и вскоре состоялся её первый бал.
Подготовка заняла почти весь день. В глубинах Лабиринта оказались спрятаны целые комнаты с одеждой, шляпками, бусами и веерами; туфлями всевозможных фасонов; белилами, красками, угольными карандашами и румянами; огромный шкаф скрывал флакончики, бутылочки и прочие сосуды с разнообразными духами – от лёгких цитрусово-цветочных ароматов до тяжёлых, тянущихся почти осязаемым шлейфом. Полки, коробки и вешалки со шляпками и шарфами, масками и накидками, заколками и шпильками занимали почти столько же места, сколько та часть Лабиринта, к которой привыкла Сара. Туда-сюда носились работницы, занятые подбором одежды в тон туфлям или украшения под цвет глаз. Они же помогали девушкам краситься и создавали на их головах необычайно красивые прически.