До вечера было ещё много времени, поэтому тёмное помещение пустовало, только пара-тройка человек занимала столики поближе к барной стойке. Пахло подгоревшей едой и алкогольными испарениями. Кто-то храпел в плохо освещённом дальнем углу. Свет исходил от нескольких оплавленных свечей на столиках, занятых людьми, и от керосиновой лампы за барной стойкой. Туда Сара и направилась. Спиной к ней стоял, протирая кружку тряпкой сомнительной чистоты, мужчина невысокого роста. Из-под цветастого платка, которым была обвязана его голова, неаккуратно торчали седые пряди. Девочка кашлянула, пытаясь привлечь к себе внимание, но человек не обернулся, зато причмокнул губами и осклабился какой-то несимпатичный пьяный мужчина за ближайшим столиком. Сара чувствовала себя всё более неуютно.
– Простите, сэр… Вы мистер Хаггл?
– Хоггл! – резким хриплым голосом закричал мужчина и обернулся. – Всего пять букв, трудно запомнить, мелюзга?!
За дальним столиком храпящий закашлялся, пробурчал что-то похожее на «Опять разорался, старый хрен», повернул голову на другую сторону и снова захрапел. Мужчина, которого скорее стоило называть стариком, был так уродлив, что Сара подавила в себе острое желание сейчас же вернуться в Лабиринт и никогда больше не покидать его привычных стен. Её остановило только нежелание разочаровывать Джарета, граничившее с паникой. Она извинилась и быстро протянула старику конверт. Хоггл сорвал печать и кинул её себе под ноги. Вытащив письмо, он положил белоснежный конверт на стол, предварительно смахнув грязь той же тряпкой, которой до этого протирал посуду. Старик приблизил бумагу к глазам и сразу со злостью кинул на стол.
– Опять Король со своей каллиграфией! Ни черта не видать! Читай мне вслух.
– Я не могу! – запротестовала Сара.
– Девочка, – неожиданно сладким голосом проговорил старик, опираясь локтями на барную стойку и глядя Саре в глаза как будто снизу вверх, – у тебя же острые глазки, неужели ты не поможешь старому больному человеку разобрать изящный почерк своего господина?
– Нет! – решительно ответила Сара.
– Опять эти идиотские игры! Тьфу! – воскликнул Хоггл и действительно сплюнул на пол. Девочку передернуло от отвращения, и она испугалась, как бы старик не заметил этого. Но тот был занят: ворча под нос, он пристраивал керосиновую лампу поудобнее, затем разгладил письмо на столе и стал читать, хмурясь и шевеля толстыми губами.
Саре представилась возможность разглядеть старика. Он действительно был уродлив. Бог знает, кровь скольких народов текла в его жилах: скорее всего, он был цыганом, хотя толстые губы и широкий, хоть и с горбинкой, нос на смуглом морщинистом лице напомнили девочке о темнокожих матросах одного из судов, разгружавших коробки с бесценными слоновьими бивнями и шкурами невиданных животных. Взгляд блёклых, навыкате глаз скользил вслед за жилистыми пальцами, водившими по строчкам письма. Пальцы были унизаны кольцами и перстнями с драгоценными камнями, а на толстой шее, практически полностью заслоняя жилетку с растительным узором, висели цепочки и бусы, в которых чередовались камни и жемчужины.
Наконец, старик завершил чтение. Хмыкнув и что-то проворчав, Хоггл вытряхнул на руку из конверта четыре полупрозрачных камушка, отливавших тёмно-красным оттенком в свете лампы. Он вертел их так и сяк, то приближая к лампе, то отдаляя от неё, попробовал один камешек на зуб.
– Ждёшь ответа, малявка? Передай своему хозяину, что я побрякушками не занимаюсь! – резко проговорил старик, однако драгоценности ссыпал в нагрудный карман и похлопал по нему, как будто ставя точку в беседе.
Сара подавила раздражение от слова «хозяин» – она считала себя свободной уйти в любую минуту, хотя и не могла представить, что должно случиться, чтобы ей захотелось это сделать, – попрощалась и бросилась к выходу, настолько ей не терпелось покинуть «Хмельную фею». Вслед ей донёсся похабный свист пьяного мужика и ворчание Хоггла: «Гоняет почём зря!..»
На улице резко стемнело – огромная чёрная туча, идущая с запада, скрыла солнце. Тяжёлый и плотный воздух, предвестник грозы, давил на грудь. Чайки, как обезумевшие, носились по небу и кричали. Саре не хотелось бежать, но мокнуть под ливнем было не лучше. Она мысленно проложила самый короткий путь до Лабиринта и пошла быстрым шагом, иногда переходя на бег.
Когда девочка добралась до одного из входов в здание, на землю уже падали крупные редкие капли, а небо то и дело расчерчивали ветвистые молнии, сопровождаемые трескучим громом. Нырнув под защиту крыши, Сара быстро переоделась в платье почище – сидение на земле не сделало её наряд свежее, а трактир Хоггла пропитал его запахом жареной еды.