Мать Сармата после ринга выразила желание побегать, и была спущена с поводка. Она сделала по стадиону несколько кругов карьером. Пробежалась легко, быстро и возвратилась, не запыхавшись. Борзая будто хотела показать, на что способны ее дети, раз она способна так бегать.
Народная молва после выставки стали делать Сармату рекламу. Спустя неделю к нам домой прибыл гость, которого мы не знали и не звали. Это был кинолог и борзятник из другой области, славившийся большим количеством борзых.
Как только он ни осматривал Сармата, что только у того ни трогал, даже пасть — не убоялся — обследовал. Целоваться к мальчику полез, но Сармат пресек попытку предупредительным ворчанием.
В общем, гостю сильно понравился наш кобель. Не видал в своей жизни опытный борзятник такого кобеля. Пройдя в разговоре по краю темы о продаже борзых и услышав наше категоричное «нет» в отношении Сармата, кинолог убыл восвояси потрясенный, восторженный и опечаленный.
Сармат же на месяц захворал расстройством пищеварения. Ни с того ни с сего. Его будто сглазили. С тех пор я стараюсь не поддерживать разговоров о прелестях моих собак с незнакомыми людьми. Наоборот, говорю, что так себе собачки — ничего особенного.
Я прекрасно понимала мужика. Не всех мелкотравчатых небеса одаряют восхитительными собаками.
Мелкотравчатые — это борзятники, у которых одна или несколько борзых, а также одна или несколько их свор. Мелкотравчатый охотник отличается от охотника псового. Псовый — обладатель большого количества борзых, гончих, лошадей, охотных земель и многого другого. Он — преданье старины далекой.
Любая борзая прекрасна. Просто каждый борзятник мечтает о собаке, которой бы все восхищались, а он мог бы ею хвастануть. Ничто человеческое борзятникам не чуждо. И раньше каждый помещик-борзятник знал, какая его собака выдающаяся, какие выдающиеся собаки имеются у других помещиков, кто и у кого конкретно.
После получения высокой экстерьерной оценки Сармат возвысился в собственных глазах. Его походка приобрела уверенную упругость. Глаза налились кровью. Голову стал держать повыше. Свою выставочную оценку Сармат расценил как полное возмужание и решил, что вправе предъявить мужские права на Айну. Та перепустовала очередной раз еще весной, когда Сармату не было года. Продолжение рода ее не заботило осенней порой, поскольку пустовала она один раз в году. Сармат еще тогда, весной, смекнул, что перемены в Айне имеют прямое к нему отношение, но не мог догадаться, какое. Теперь же Сармат, так и не разобравшись в вопросах любви до конца, на Айну притязал постоянно и превратил нашу охоту в сущее недоразумение.
Он запрыгивал на Айну, как только мы входили в поля. Девочка не обращала внимания на страсть молодого кобеля и, коль рыскать мешают, высматривала добычу стоя. Если она видела зверя, то бросалась с места, стряхивая прилипшего сзади Сармата. Он догонял ее, ругал, мусолил уши и снова пристраивался сзади. Перемещаться по полю было невозможно. Ни о какой охоте в равнинку (как она называется с давних времен), когда борзятники с собаками выстраиваются в ряд на расстоянии друг от друга и идут ровным фронтом по полю, вспугивая и поднимая зверя, не могло быть и речи.
Муж пару раз стегал кобеля поводком, я ругала и трепала его за шкирку. Усилия были тщетны. Вязкий и озорной, набалованный и настырный Сармат не менял своего гадкого поведения. Конец позору на охоте положила Айна. В очередной раз, когда Айна делала угонку за зайцем, а Сармат, мешая ей с честью отохотиться, устремился изловить на повороте ее, а не зайца, она развернула бег навстречу кобелю и сбила того грудью. Удар был такой силы, что бедный кобель пролетел кубарем метров с десяток.
Вращение он сопровождал ариями с высоким звучанием. Закончив голосить и отряхнувшись, Сармат взялся за старое. Айна повторила маневр. В новом завихрении от столкновения с Айной Сармат потянул связку задней ноги. Он уже не просто голосил, а орал благим матом, поднимая и показывая всему миру травмированную лапу. Грязный от пыли и покалеченный, наш незадачливый герой-любовник от Айны отстал и на трех лапах кое-как доплелся до дому. Отлеживаясь и выздоравливая в течение недели, он непрерывно размышлял, двигая бровями и хмуро поглядывая на Айну. В конце концов решил затаить свои планы овладения Айной до лучших времен, которые, как видно, для него еще не наступили.