Гермионе хотелось что-нибудь разбить.
— Ты же не хотел, чтобы я помогала? Чтобы вмешивалась? — Малфой злился, скорее на то, что загнал себя в такую ситуацию, чем на нее, и не ответил. — Значит, ты собираешься все мне рассказать? Перестанешь рисковать моей карье…
— Это твое решение, не вешай его на меня. Ты не паришься насчет правил, когда считаешь, что поступаешь правильно. Ты сама выбираешь, а не я тебя заставляю.
— Мне бы не пришлось, если бы ты не скрывал…
— Я уже все рассказал тебе про «Эйфорию», и ты знаешь, зачем мне ингредиенты…
— Ведь дело не только в…
— …спрашивал бы тебя в другом случае. Ты не рискуешь и не нарушаешь закон…
Гермиона фыркнула.
— И что ты будешь делать, если я скажу, что это?
Вломится, украдет, смешает с другими незаконными ингредиентами.
— Изучу.
Гермиона взмахнула рукой.
— Зачем?
— Для общего развития.
Она закатила глаза, а Малфой, казалось, предпочитающий нападать именно в такие моменты, сделал к ней три шага.
— Вот же ты врун.
— А ты мракоборец, и с тобой страшно связываться, когда тебе приходится выбирать из двух вариантов, оба из которых тебе кажутся верными. — В ответ на ее раздраженный взгляд он снял с рубашки невидимую нитку. — Я просто прошу назвать растение.
Для противоядия. Гермиона знала, что он недоговаривает, что он не прятался бы столько времени, если искал только то, с чем она могла помочь. Наверное. Малфой был не менее упрям, чем она. Но растение требовалось для противоядия, это она знала. Даже если Гермиону мало заботил Люциус Малфой, она… она беспокоилась за Драко.
— Я помогу при одном условии.
— Ну еще бы, — пробормотал Малфой, которому не помешал ее грозный — явно, недостаточно — вид подойти ближе.
— Ты ответишь на три вопроса.
Размышляя, он опустил глаза в пол, оттянув языком щеку.
— На два. И смотря какие вопросы.
Гермиону устроил этот вариант — рассчитывай силы и все такое.
— Ты сделал пыльцу из твоего сейфа?
Малфой посмотрел куда-то за ее плечо, на его лице отразилось сомнение, которое сменилось вызывающим выражением.
— Да. Хотел отравить Дамблдора, но потом решил, что лучше взять обычный яд. Мой действовал быстрее и эффективнее, но его, в случае чего, можно было бы отследить.
Шестой курс. Шестой курс.
— Кто знал код?
— Кто угодно, кто его выяснил.
То есть он сам его никому не сообщал?
— Ладно, тогда кто знал, что внутри есть пыльца?
Малфой пожал плечом.
— Кто угодно, кто знал код.
Его ответы были простыми, но звучали для Гермионы полными загадками. Кто угодно, кто выяснил код, найдя сейф, или выяснил его у Драко? Кто угодно, кто знал код и, значит, видел сейф или определенный человек или люди, которым он рассказал сам?
— Кто мог знать до того, как открыл сейф?
Повисла тяжелая пауза, и по виду Малфоя Гермиона поняла, что не дождется ответа.
— Ты сказала про два вопроса. Это уже четвертый.
— У тебя невнятные ответы.
— Какие вопросы, такие ответы. Не говоря уже, что бессмысленно спрашивать меня о том, что уже ничего не значит.
Вот только оно значило. Уайетт, мужчина, который умер в Азкабане после обвинения в убийстве Нарциссы, едва ли был связан с Пожирателями смерти. Во время войны он сражался на стороне Волдеморта, но никогда не принимал метку, и в темных кругах его связывали с наркотиками и изнасилованием. Он не мог найти подпольный сейф в спальне Драко, забрать пыльцу и убить Нарциссу. Самостоятельно — не смог бы. Да и кроме того, воспоминание об убийстве, которое извлекли из его головы, было настолько слабым, что его чуть не пропустили, и в Министерстве решили, что Уайетт стер себе память.
Гермиона знала, что здесь крылось нечто большее. И также знала, что разберется в этом деле до конца, хоть с помощью Малфоя, хоть без.
— Др…
— Теперь ответь на мой.
— Как…
— «Как» похоже на очередной вопрос, Грейнджер.
Он больше ничего не расскажет. Если Гермиона надавит после того, как Малфой поделился с ней почти что бесполезными ответами, он лишь разозлится и не даст ей больше ни шанса. Разрешив ей первой задавать вопросы, он продемонстрировал высочайшее доверие, оказать которое был сейчас способен.
— Листья тамтига, — тяжело вздохнула Гермиона. — Белых спор на них обычно нет, споры показываются при взаимодействии с порошком корня мандрагоры. Может, еще с чем-то, но это все, что я читала.
На данный момент. После того, как растение вызывало у Клива поток околесицы, ей не хватило времени изучить информацию как следует. До нынешнего момента Гермиона не была уверена, что листья — это последний ингредиент. Разве что Малфой пытался сбить ее с толку, но он посчитал бы ингредиент заключительным, только если был на сто процентов уверен. По крайней мере ей стало известно о спорах. Эти знания потребуются ей самой для приготовления противоядия.
— Я не скажу, где их достать, так что если…
— Я и не спрашивал.
— Отлично. — Гермиона качнулась назад, но Малфой все равно успел ухватить кудряшку, вытянул ту и отпустил, позволяя скрутиться.
— Отлично. — Его рука скользнула ей в волосы, и он опустил голову.
Серое, голубое, белое — и Гермиона его толкнула.
— Я веду твое дело. Нам… нам нельзя.
Лоб Малфоя прорезала морщина, Гермиона перевела взгляд на нее, лишь бы не смотреть ему в глаза.
— Нас это уже не остановило.
— Да, ну, я почти во всем разобралась, так что, возможно, после… не отвлекаясь… без конфликта интересов… то есть потом мы сможем… тогда вероятнее. После…
— Того, как расследуешь дело?
— Да, именно.
Этот ответ прозвучал гораздо убедительнее «Нам нельзя», потому что Малфой, отпустив ее, отошел на два шага. Глаза его смотрели холодно.
— Возвращайся домой.
Гермиона выпустила тихий «чу» и резко развернулась, только чтобы тут же повернуться обратно.
— Вот именно поэтому ты меня бесишь! Я мечтаю заколоть тебя палочкой! Мечтаю… Гр-р!
Малфой вскинул бровь, а Гермиона, прищурившись, зарычала. Ему было весело, и от этого ей только сильнее захотелось сделать хоть что-нибудь.
— Ты невыносим! Только потому что я… — Он усмехнулся, и сердце Гермионы прыгнуло до горла, но она лишь покачала головой то ли на него, то ли на саму себя. — Нельзя просто взять и утаивать информацию, чтобы я день и ночь пыталась разобраться сама и помочь тебе, а потом вести себя… — она махнула между ними рукой, — как… как…
— Невыносимый человек?
— Да. И ничего смешного тут нет.
Чтобы побороть улыбку, Малфою пришлось опустить лицо, а может, хватило одних мыслей о нынешней ситуации, которые успешно прогнали все веселье.
— До сегодняшнего дня я не просил и не хотел, чтобы ты помогала. Ты знаешь, что я предпочел бы. Я справлюсь и сам. Пока мне вполне удавалось. Мне нужно… ты понимаешь?
— Понимаю, — Гермиона разгладила мантию, — но не принимаю.
— Тогда тебе придется принять тот факт, что мне больше нечего тебе сказать. Если будешь и дальше гоняться за призраками, я закончу гораздо раньше тебя. Ты даже близко не подошла к разгадке, Грейнджер. Я уже рассказал тебе все, что нужно знать.
Все, что считал нужным он сам. Гермиона не понимала, почему он ей не доверяет.
— Пришли сову, если что-то нужно, — сообщила она и аппарировала, не желая слышать, зачем он открыл рот.
(Октябрь 2000)
— Из чего оно?
Драко покачал головой.
— Не могу сказать. Ты же разбираешься в зельях? Работаешь на «БГК»?
— Я не только там работаю.
— Нет?
— Я в свободном полете. — Взгляд Скотта перешел на стену. — Тут заказ, там заказ.
Именно поэтому Драко жаждал узнать больше.
— То есть знаний у тебя хватает, раз за твоими услугами выстраиваются в очередь. Тогда ты понимаешь, почему я не могу раскрыть состав.