У Гермионы ушел час на то, чтобы взломать чары, но сама шкатулка так и не поддалась.
========== Глава 7 ==========
(Ноябрь 2000)
Драко не торопясь снял с теплицы охранные чары — видел недавно, как этим занимался местный сотрудник. Несколько месяцев назад на складе он поторопился и в итоге заработал себе гнойники, а едва освободился из оков заклинания, как пришлось спасаться от заметившей его охраны. Драко хорошо усваивал уроки с первого раза. Если он вновь переживал определенные последствия, то делал это целенаправленно.
Драко бросил взгляд через плечо; глаза привыкли к слабому лунному свету, так что можно было разглядеть край соседней теплицы. Стояла тишина, из темноты в него не летели никакие заклинания, поэтому, если кто-то и был здесь, он ждал, пока Драко зайдет внутрь. Если только этим кем-то не была Грейнджер. Он бы предпочел еще раз нарваться на охранников, чем на нее. Их он по крайней мере мог обездвижить, не подвергая вылазку опасности и оставив валяться на земле. Если он обездвижит Грейнджер, бросить ее здесь будет нельзя, и она выложит к нему дорогу ярости, где бы ни нашла его в следующий раз. И скорее всего расстроит ему все планы.
Метнувшись внутрь теплицы, Драко осмотрел лежащие в земле растения и нашел то, которое последним украл Клив перед тем, как его за это арестовали. То же самое место, то же самое растение, вот только Драко не был неловким идиотом.
Он подрезал растение согласно инструкциям в книге, аккуратно убрав стебли с листьями в сумку. Точным движением рассек ствол, собирая в фиал сок и следя за тем, чтобы тот не попал на пальцы. Драко наполнил флакон под завязку, убрал в карман и выбрался из теплицы.
()
Гермиона уставилась на измотанного целителя, появившегося из шумной палаты, заполненной людьми в белых халатах. Как она полагала, они пытались выяснить, кто и как совершил, казалось бы, невозможное, но знала, что у них ничего не выйдет.
— Мы заметили изменения, но, как я сказал ранее, не могли определить, свидетельствовали они об ухудшении или улучшении его состояния. Позже состояние стабилизировалось, а через восемь часов — улучшилось. Яда в организме не осталось, но телу еще нужно оправиться от последствий отравления. Мы не можем сказать, когда он очнется.
— Но Люциус Малфой исцелен?
— От яда — да. Точнее вы сможете узнать, когда он очнется. Должен предупредить: отравление могло сказаться на его умственных способностях, и есть шанс, что он не вспомнит предшествующие этому события.
Гермиона кивнула.
— Мы учитываем такую возможность. Убедительно просим вас не афишировать эту информацию и ограничить круг лиц, которые имеют к ней доступ. Мы пришлем охрану к дверям палаты. Сообщите нам сразу же, как он очнется.
— Я уведомлю Министерство после необходимых проверок.
Гермиона прикусила язык, так и не уточнив, сколько времени займут эти проверки.
— Свяжитесь со мной через камин, как только станет возможно. Это чрезвычайно важно.
(Декабрь 2000)
Драко толкнул деревянную дверь сарая, стоявшего за домом — та дрогнула и громко шаркнула по цементному полу. На стенах рядами висели полки, занятые медными котлами разнообразных размеров. Драко давно убрал их сюда, решив, что те больше не пригодятся, но не выбросил на случай, если ошибется. И ошибся.
Он видел, как Вратта убил троих, но тот принял все три дозы, а месяц спустя Драко искушал «Эйфорией» людей на порядок выше тех, с кем имел дела Вратта. Драко потом ушел в сарай и запомнил имя Вратты лишь из-за одного единственного случая. В тот раз он убедил себя, что неправильно прочитал слово. Что «Блэк» настолько прочно укоренился в его разуме, что с ним путались все похожие слова, и он ошибочно принял «Вратт» за «Блэка». Мужчина, которого тот убил, Стаут, был из числа клиентов Драко, но ничего удивительного в их знакомстве с Враттой не было.
Теперь, после слов Грейнджер, Драко понял, почему Вратта всегда заканчивал работу двумя Убивающими. Потому что пользовался второй палочкой. Палочкой Драко. Если бы Стаут не сказал что-то похожее на «Блэк», Драко бы еще сомневался, но теперь все вставало на места. Его пытались подставить либо из-за паранойи, либо потому что знали, что он сам их ищет.
О комнате под гостиной знал ограниченный круг лиц, а министерские туда бы не проникли. Это были те же люди, которые создали отраву для отца и знали о пыльце в сейфе. Все возвращалось к сейфу, а узнать о нем кому-то чужому было бы сложно. Драко предполагал, что существует посредник, но лишь один. Другими словами, от нахождения здания его отделял как минимум один человек, и пока этой информации хватало. Не прятаться же до бесконечности. Драко знал, что враг может явиться с любым лицом, но был готов к встрече.
Он осторожно, чтобы содержимое не перелилось через края, поднял котел и вынес его из сарая.
()
Гермиона подскочила было со стула, но тут же опустилась обратно, воздев руки к потолку, и оглядела кабинет в поисках чего-нибудь, что помогло бы успокоить всплеск адреналина. «Отравлен, отравлен, отравлен, яд: неизвестен».
Она вновь обратила взгляд на документ о смерти Нотта, пропуская заключение о суициде, чтобы прочитать сам отчет. «…пятого мая… в спальне в поместье Ноттов… в течение пяти часов. Свежих ранений не обнаружено, самые последние получены в битве за Хогвартс. Губы золотистого цвета с чешуйками…»
Сердце застучало со страшной силой, Гермиона сгребла кипу документов в сторону, даже не заметив, как парочка свалилась со стола. Она пролистала стопку до конца, раскрыла ящики и наконец-то нашла нужную папку. Шлепнув ее поверх отчетов о Нотте-старшем, Гермиона переворачивала листы, пока не добралась до сообщения о смерти. «…предположительно с применением физического принуждения ввиду того, что следов магии на жертве не обнаружено. Костяшки… губы золотистого цвета, разъедены».
Убористый почерк расплывался перед глазами, мысли перескакивали с одной на другую.
— Господи, — пробормотала она.
Пятого мая Драко находился в тюрьме, да и не думала Гермиона, что это сделал он. Он сказал, что создал яд, и хоть существовала возможность, что яд создавали и раньше, ее нынешние находки не были похожи на совпадение. Теодора Нотта арестовали третьего мая, поэтому он выбывал из подозреваемых, но скорее всего именно он сообщил кому-то о яде в сейфе Драко. Тому, кто отправил Нотту поэму и спрятал что-то в его доме. В доме, доступом к которому без ведома Министерства должны были обладать исключительно его сотрудники и члены семьи Ноттов.
За всем этим определенно стоял Пожиратель, чьей ненависти к Малфоям хватило, чтобы пойти на убийство Нарциссы и обречь Люциуса на медленную смерть. То были деяния из ненависти, порожденной предательством. А учитывая выступление Люциуса перед Визенгамотом и спасение Гарри Нарциссой, злоумышленником мог быть любой Пожиратель. Если брать в расчет еще и яд, и попытку свалить на Драко смерть матери, он, возможно, старался не прибегать к использованию палочки, потому что след от нее был занесен в базу. Однако не каждый Пожиратель мог пройти сквозь охранный барьер поместья, создать яд такого уровня, от которого пострадали Люциус и жена Клива, и не полениться оставить что-то для Теодора. Если бы Теодор считал Драко виновным в смерти старшего Нотта, намеки на это нашлись бы в азкабанской переписке. Единственный подходящий подозреваемый был мертв.
Очень кстати мертв. Его объявили погибшим сотрудники отдела правопорядка, стремящиеся как можно быстрее после победы поймать оставшихся последователей Волдеморта. Погибшим от той же самой пыльцы, с помощью которой убили Нарциссу Малфой. Пыльцы, о которой Нотт мог узнать от сына и до которой мог добраться, пока Драко учился на седьмом курсе, а в Малфой-мэноре властвовал Волдеморт.
«Ему нужна месть». И Драко, который до сих пор не появился, хоть отец его и был исцелен, тоже искал отмщения.
(Декабрь 2000)
Драко поставил коробку на стойку и оглядел остальные, раскиданные по кухне, убеждаясь, что все приготовил. Перенести содержимое подвала и сарая было труднее всего, и от постоянной аппарации теперь кружилась голова. Прошедшая ночь и переезд совершенно его измотали, и от усталости путались мысли.