Любовь между ними, любовь ко мне и заботы счастливого родительства, конечно же, вытеснили ту обиду. Никто не был виноват. Очень важно все вовремя проговаривать, рассказывать подробно о своих чувствах и мотивах и с помощью этого 100 раз убедиться в том, что вы друг друга услышали, и если нужно будет, повторять разговор еще и еще. Не должно быть у двоих недомолвок: они с годами превращаются в прокисшую правду. Будто смотришь на бутылку с просроченным молоком – выпил бы, а уже нельзя. Представляешь, как бы ты ее пил – вкусно, аж усы над губой белые. А время-то упущено.
Эпизод 2
Начало начал
Идут по парку две Гали – обладательницы курсовки в Сочи, волею судеб соседки по съемной курсовочной квартире, направляются на пляж. Обе прилетели в город вчера. Разместились, в квартире и познакомились. Наутро решили погулять и позагорать. Единственное «клевое» место, которое знала одна из Галь – не Карповская, – был парк «Ривьера» и одноименный пляж. Туда она и повела другую, Карповскую. Они шли к морю, а навстречу нарядные дети – в школу. На дворе было 1 сентября. Кому портфели, а кому – купальники.
Главная в этой истории Галя – будущая мама девочки Кати – в этот день надела легкий зеленый сарафан с разноцветными мелкими цветочками пастельных тонов, что очень шло к ее глазам. А на ногах были бледно-зеленые босоножки на каблучке. Мужчины сворачивали головы, с ней это происходило всегда и везде. И под аккомпанемент этих восхищенных взглядов и перехваченных дыханий легкой походкой под ручку с новой подружкой Галя приблизилась к лестнице, ведущей на пляж.
За спиной очень тяжелый, болезненный развод, перед глазами – галька и море. Это потом весь пляж усеют всевозможные палатки и рекреационные зоны, а 1 сентября 1984 года пляж «Ривьера» был виден как на ладони. Галя обвела его взглядом слева направо и остановилась на молодом человеке метрах в ста по диагонали. Он сидел, повернувшись в три четверти к ней на шезлонге, почти у самой воды, пристально разглядывая что-то на своей красивой, деликатно мускулистой, с привлекательным рельефом и почти безволосой груди. Как она смогла это прорентгенить с такого расстояния – загадка зрения, которое, раз уж на то судьба, бывает зорче орлиного. Галя сказала подружке – тезке (будем называть ее далее Галкой): «Смотри, какой там парень симпатичный сидит!» Галка ответила: «Ого, ты глазастая!» Галя сняла свои чудные, изящные, достойные феи босоножки, чтоб уберечь эту красивую и непомерно дорогую для нее покупку от камней, взяла их за тоненькие перемычки, и они с подружкой двинулись проверить, алмаз ли Галин глаз.
Чутье Галю не подводило раньше, не подвело сейчас и не подведет потом ни разу за всю жизнь. Вблизи молодой человек оказался столь же хорош, как и издалека. Стало интересно, кем он работает, раз может себе позволить шезлонг за 25 копеек в час… Кинули подстилки рядом. Он явно косил глазом на Галю, но разговор не заводил, не знакомился. Эх! Проходит 5 минут, 10, полчаса – молчит. Стесняется? Вдруг он встал, достал деньги из кармана дорогих джинсов и куда-то ушел. В трусах. Вернулся. Без «подкатного» мороженого. Значит, не за ним ходил. Ладно-ладно.
«Молодой человек, пока вас не было, на ваши джинсы покушались, а я отбила», – взяла дело в свои руки Галя.
«Я очень Вам благодарен. И приглашаю вас покататься на катамаране. Меня зовут Анатолий». Пока он вместе с работником проката выкатывал катамаран к воде, Галя быстро взяла его паспорт из залоговой ячейки и шустро пролистала до графы «Дети». Пусто. Значит, можно! Ура!
Через 4 дня они сняли квартиру на двоих, а еще через неделю он уехал. Она пошла с подружками кататься на тарзанке. Упала и сломала ногу. На танцы больше не ходила. Конкуренцию Анатолию никто не составил. Тоже ура!
Да… Сколько же всего сошлось в день знакомства моих родителей! Ведь надо же было им друг друга увидеть! Одновременно! Не только мама сразу увидела папу издалека. Он рассказывал, что, сидя почти спиной к той лестнице, тоже вдруг почувствовал, как колыхнулось слева сзади что-то зеленое, как будто затылком увидел, ей-богу. Мама папе сразу понравилась, будучи еще цветным пятнышком на горизонте, размытым и четким в одно и то же время. В ней восхитило все: искристая копна целующихся с ветром и солнцем волос, и ладная фигурка, и зеленое платье, и босоножки ему в тон – на стройных ногах. Когда папа понял, что мама с подругой идет к нему оттуда, сверху, как богиня с Олимпа, он глазам поверить не мог, чуть не задохнулся от волнения. И отчаянно стеснялся заговорить. Говорит, что, если бы она сама этого не сделала, он, скорее всего, так бы и не решился. Любовь не имеет счетчика инициатив! Хорошо, что джинсы были дорогие и что мама нашла, как пошутить.