– Здесь все и всё друг о друге знают и коль поссоришься с соседом, то это как собаку свою побить: затаится, а при случае так цапнет за руку, что и не рад будешь. И вообще, Ванечка, с людьми надо ладить добром, а не принуждать их злом, тогда и тебе будут отвечать тем же.
Есть, конечно, и подлые, завистливые людишки, которые добра не поймут – так от них лучше держаться подальше и не иметь с ними никаких дел. Как говорят мужики в таких случаях: не тронь дерьмо – оно и пахнуть не будет, – грубовато закончила Мария свои поучения Ивану, поправляя на лице платок, что скрывал её уродство: они уже подошли к лавке, возле которой околачивалась пара забулдыг, сшибающих у прохожих по грошику, по копеечке себе на опохмелку.
Завидев хозяйку лавки забулдыги поспешно пошли прочь, зная её нетерпимость к пьянству мужиков, которую она считала душевной слабостью перед житейскими трудностями. Она не раз и не два советовала пьянчугам взяться за ум, а не за бутылку: – Если бы я из-за своего недостатка на лице взялась за бутылку, утешаясь винным дурманом, то давно бы издохла под забором, пустив лавку отца на распыл, – увещевала однажды Мария пьяниц возле своего магазина, – но я хозяйствую и в том нахожу себе утешение в жизни.
– Легко тебе это говорить, злобно ответил тогда Марии один из пьянчуг: мятый и сердитый с похмелья.
– У тебя лавка полная товаров, да и заезжие мужички ублажают твое женское желание за рубль – так бы и любой из нас смог жить без водки. Давай лучше пятак на опохмелку, чем срамить нас пьянством, – потребовал забулдыга и с тех пор тётка Мария, обозлившись, приказала гнать этих обормотов от лавки, чтобы не пугали своим видом покупателей. Потому и нынешняя парочка пьяниц поспешно ретировалась, завидев издали грозную и уродливую хозяйку лавки.
Мария с племянником вошли в лавку, где её почтительно встретил приказчик, вышедший из-за прилавка навстречу хозяйке. Мария поднялась с Ваней на второй этаж, где раньше были хозяйские покои, но потом Мария купила себе дом и отселилась от лавки, где она была всегда на виду и теперь над лавкой был устроен склад товаров и кабинет хозяйки, где она принимала купцов и мужиков с товаром.
Тётка Мария дала Ване пряник, горсть леденцов и он вышел на улицу в ожидании завершения её дел, чтобы отправиться назад к дому.
Пьяницы, числом уже четыре, толпились неподалёку выпрашивая, Христа ради, копеечки на опохмелку, в магазин входили и выходили посетители, а Иван, присев на завалинку, сгрыз пряник и сосал леденцы, присматриваясь к окружающему.
Лавка тётки Марии находилась на площади, которая была неподалёку от главной площади. Всего площадей в городке было четыре и на каждой из них располагались лавки, питейные заведения, дома хозяев или казённые учреждения. На этой площади, на другой стороне, был кабачок, куда то и дело заходили мужики выпить чарку водки или кружку пива с устатку в жаркий день.
Сбоку находился заезжий двор, где грудились лошадиные повозки, коляски извозчиков и крестьянские телеги с бородатыми крестьянами на них, что приехали в уездный город по житейским делам или за покупками – у кого были деньги.
День клонился к вечеру, кто приехал издалека и не успевал вернуться домой засветло, решили остаться на заезжем дворе переночевать прямо в телегах, чтобы поутру двинуть в обратный путь. Платить надо было только за постой лошади с телегой, но можно снять койку, прикупить овса для лошади, а самому отправиться в трактир – что многие путники и делали, пропивая в трактире наторгованные от нехитрых крестьянских товаров пятаки и гривенники. Хозяин трактира, чернявый лысоватый жид, поминутно выскакивал на крыльцо, высматривая на заезжем дворе новых постояльцев и жестами приглашая их к себе в трактир.
К Ване подошли два мальчика, чуть помладше его, босые и в рубищах из домотканого холста, в какой и он, дворянин, ходил у себя по деревне в тёплые жаркие дни, и с жадностью в глазах смотрели на него, барчука, сосущего сладкие леденцы из магазина своей тётки. Ване стало неловко от их взглядов и он протянул им на ладони уже подтаявшие леденцы со словами: «Берите, мне не жалко».
Слова эти были услышаны, мокрые леденцы исчезли с его ладони в мальчишеских ртах и уже трое мальчиков сидели на завалинке усердно посасывая сладкую твердость леденцов и поглядывая на окружающий их мир взрослых людей, занятых делами, бездельем или выпивкой, поскольку пьяницы, видимо, разжились деньгами и двинулись к трактиру погасить похмельем горевшее в них зло от вчерашнего пьянства.