В те замечательные времена (1984 год) запись альбома производилась за один, в крайнем случае два дня, и темп был весьма напряженным. Вначале записывалась сразу вся музыка, а потом уже накладывали голоса. Работа с Димой напоминала труд гипнотизера. Приходилось не только делать свою работу, но и убеждать что-то делать его, так как он не мог сконцентрироваться ни на команду «мотор!», ни на свое положение относительно микрофона, ни на что вообще. Через час после начала записи он заявил, что устал, и уже совсем перестал реагировать на окружающие предметы и события. Тем не менее, нам удалось за один день записать все песни с его участием и вообще весь альбом на 90 %.
Четвертым участником этой записи стал ударник «Атмосферного давления» Саша Севастьянов, правда судьба ограничила его инструментальный арсенал: вместо планировавшихся бонгов, условия звукозаписи заставили его выходить из положения, имея в распоряжении лишь один литавровый барабан, по которому он был вынужден стучать пальцами в странном положении, напоминающем постановку рук пианиста. И еще одна интересная особенность этой записи. Проделав большую часть работы, мы сели «выпить и закусить», но выпитые нами водка и вино странно повлияли на голос Армена, лишив его «светлого, жизнелюбивого вокала» (цитата из журнала «Аврора», N 11 за 1988 г.). Деньги за запись мы платили за полный день, так что я спел еще две незапланированные к записи вещи. Так на «Крематории II» появились песни «Пророк на карусели» и «Сидя на рейсшине». Именно эти две баллады Армен впоследствии называл «некрематорскими» вещами, но, на мой взгляд, именно наличие подобных нетрадиционных опусов придавало «Крематорию» изысканность и многомерность. А что касается пристрастий слушателей, то даже на концертах в 90-ых меня изредка просили исполнить те баллады…
Вообще этот альбом в первоначальном варианте включал 16 песен (две из которых выпали при тиражировании) и длился около 50 минут. Несмотря на отсутствие продуманных аранжировок, да и просто банальный нестрояк, этот альбом в наибольшей мере наполнен духом настоящего «Крематория». Многие любители старого «Крематория», да и сам я, считают, что «Крематорий II» является нашей лучшей записью. И уж абсолютно точно, что именно после этого альбома возник устойчивый интерес к нам как к группе.
Но, возвращаясь к герою этой главы, хочу с сожалением констатировать, что на этом его участие в нашем проекте закончилось. Вообще, мы с ним довольно часто видимся – он живет в одном доме с моими родителями; иногда говорим по телефону. С Димой, как и прежде, постоянно происходят чудеса, описать которые не хватит места даже в толстой книге. Например он долгое время работал дворником, но, спиливая обломанные ураганом сучья, отпилил и тот, на котором сидел в этот момент сам, упал и сломал левую руку, так что суперальтиста из него не получится уже никогда. Хотя он не унывает, и я порой завидую его способности увлекаться все время чем-то новым. В одном из наших последних разговоров альтист Данилов сообщил, что уже заканчивает оперу «для того света». На мою просьбу исполнить фрагмент он ответил, что в свое время я услышу ее ТАМ. И лишь мой повторный настойчивый вопрос заставил его сдернуть полог тьмы с этой тайны. Он сообщил, что в прологе шизофреники жгут костры под мостом и готовятся к перевороту. На мой вопрос, что это будет за переворот, он ответил, что это – Переворот Моста…