Мне понадобилось пятнадцать минут, чтобы сделать из Петра Петровича нового человека, точнее «стереть» старого и подготовить «почву для посева нового».
Чтобы исправлять личность нужно обойти барьер, этот барьер специально создан для того чтобы - «неразумные» люди меньше влияли друг на друга.
«Они сами за себя не могут отвечать, а уж за других и подавно»-так говорил один хорошо знакомый мне человек.
Этот барьер представляет собой невидимый глазу цилиндр: один его конец опирается на землю, а другой конец цилиндра поднимается в верх в бесконечность.
Воздействовать на человека можно только сверху цилиндра или с низу, там где цилиндр не замкнут. Добраться до личности через верх невозможно, верх охраняют верховные силы. А снизу сложно, но можно. Если заставить цилиндр приподняться от земли. Барьер приподнимается, когда человек на грани смерти, когда он уже умер, но его еще можно вернуть. Когда человек умирает, барьер уходит вместе с душой человека вверх.
Стоит только приподнять барьер и уже нет никаких сложностей в исправлении личности. Личность, как «плодородная почва», из нее можно убрать не нужное «растение» и «посеять» то, что нужно.
Личность для «посева нового» я уже выбрала, да и воспоминания для него уже сочинила. Я всегда стараюсь дать «новым» людям только хорошие воспоминания, и сделать по возможности их счастливыми.
Конечно это спорный гуманизм.
Как же все таки беззащитен человек, его можно лишить всего. Я не говорю о материальных ценностях жизни или близких людях. Человека можно лишить его внешности, его здоровья и оставить жить в мученьях, можно лишить человека его внутреннего мира и оставить пустую оболочку. Хорошо что это мало кому под силу.
Петр Петрович сидел молча, без движения, сложив руки себе на колени, и смотрел в одну точку. Не могу сказать, что у меня не было чувства жалости к нему, но это чувство было где-то глубоко и его сейчас почти не было слышно.
-Я вполне заслужила хороший ужин! - говорю себе и придвигаю тарелку с салатом поближе. У меня до отправления поезда в Бухару было еще полтора часа. Салат был не плох, а вино просто превосходным.
- Десять минут моего отдыха сейчас ничего не изменят, ни для Петра Петровича, ни для страны, а мне на голодный желудок плохо думается. - пытаюсь примириться сама с собой.
Я уже почти привыкла к таким «действам», но кровь в моих жилах все ровно еще стыла при виде пустоты в глазах «затертого».
Путь до нашей с Петром Петровичем цели был не близкий. Я уже привыкла быть в дороге по несколько дней или недель. Время в пути прошло не заметно за размышлениями и разговорами самой собой, со своей совестью.
Прибыли мы в Бухару рано утром, светало.
Петр Петрович прекрасно передвигался сам. Хорошо, что «затертый» человек сохраняет все рефлексы, способности и потребности нормального человека, единственное он не может говорить и думать, он находится между жизнью и смертью.
Мы поймали попутный транспорт, идущий в заранее выбранный мной аул. Уже становилось очень жарко и тот не выносимый запах, которым было здесь все пропитано, уже жутко щипал глаза и перехватывало дыхание.
Местные жители искоса смотрели в нашу сторону. Одеты мы были как местные, но поведение Петра Петровича было странным. Пришлось долго объяснять водителю, что это мой больной отец и мы возвращаемся к себе домой от врача, и только после этого он согласился нас вести.
Когда мы добрались до аула, день уже клонился к вечеру. Пыль, песок, жара, людей не видно. Я дождалась пока машина на котором мы приехали скроется из виду и приступила к следующему пункту «действа». К «посеву» нового Петра Петровича, точнее теперь его будут называть Али. Мы подошли к маленькому домику на окраине деревни, заранее приготовленному для Али.
Я внесла в Петра Петровича личность, воспоминания и знания которые ему были необходимы для жизни здесь. Затем с помощью амулета опустила его барьер. Произнесла последнюю фразу, окончательно включившую в работу сознание Али.
Тут же он повернулся ко мне спиной, лицом к дому и быстрым шагом вошел в дом. Сейчас он точно знал, кто он, что он должен дальше делать, и даже точно знал свое прошлое, прошлое написанное специально для него.
Дорогу домой помню плохо, почти всю дорогу спала, сон был тяжелым из-за жары, запахов и мыслей.
Наконец, дома в любимом кресле, наслаждаюсь Ленинградской, вечерней прохладой. Хорошо, ни пыли, ни запахов, тишина!
- Тррр! - телефонный звонок опять нарушает спокойствие. В трубке счастливый голос Ивана:
- Все проблемы решены! Ты как всегда молодец! - коротко говорит Иван, и не прощаясь вешает трубку.