-В принципе, ничего страшного,- заговорил Тедди. -Вот только…
Слушая рассказ друга, Алесса ощущала, как по ее волосам медленно расползается седина. Она, конечно, играла с друзьями в эту игру, но не думала, что все может дойти до такого маразма. Нет, маразм наступил не тогда, когда Колумбу кто-то из бойцов гражданской знаками показал станцевать канкан с Рекси, причем так, чтобы тираннозавр того не укусил. В отместку за поражение Колумб подошел к Рузвельту и заставил того подойти к Макфи, увлечь разговором, а затем зажевать его галстук, сказать «Ням-ням!» и убежать.
Злой Теодор, получив свою дозу позора, искал шутника по всему музею, но так и не нашел. Зато ему под руку попался Аттила, которого в ту ночь президент заставил-таки причесаться. Слушая издалека вопли вождя гуннов на весь музей, Рузвельт заранее спрятался, чтобы самому не попасть под горячую руку.
-Директор смотрел на меня, как на дегенерата,- пожаловался Тедди, содрогаясь.
-Мы максимум загадывали кинуть в кого-нибудь шарик с водой,- промямлила сторож.
-Ну это вы, а это здесь. А сейчас, юная леди, вы выпустили тигра из клетки.
Догадываясь, что может прийти в голову сыну ее друга, Алесса содрогнулась. Она мухой побежала в комнату охраны, но там уже никого не было. Согласно правилам игры, насколько она помнила, Ник не может взять на слабо ее, а это значит, что нужно бежать и искать его, пока не случилось беды. По дороге она мельком проверила, все ли закрыто. Все было в порядке, даже гунны стояли на своем месте и изо всех сил делали вид, что их тут нет. Колумб куда-то испарился, а Декстер и вовсе залез в самую гущу ветвей. Короче говоря, экспонаты попрятались кто куда, лишь бы не стать жертвой.
Но среди всех был один, кто больше всего боялся, что на слабо возьмут именно его. Джедидайя Смит в течение долгого времени хранил свой самый страшный секрет, который чуть было не выполз наружу пару лет назад, но, зная, как проходят ночи в музее, ковбой предполагал, что кто-нибудь да догадается и специально выберет целью его, тем самым заставив признаться на всю округу.
Дело в том, что в ночь погони за Сесилом Джед впервые оценил своего вечного врага-соперника Октавиуса по достоинству.
Глядя, как римский император бесстрашно идет вперед, показывает желание помочь соотечественнице, ковбой впервые задумался, а хрен ли он задирал этого надутого индюка. Нет, не перестал считать римлянина надутым индюком, но присмотреться присмотрелся. Верно сказала Шпала, они оба отличные полководцы и пекутся о своих народах. А сама новоявленная охранница стремилась позаботиться о них. Нет, он не подведет эту девушку, не будь он Джедидайя Смит!
-Как думаешь, я смогу здесь повернуть? Будем считать, что да.
На самом деле Джед боится до чертиков, но не хочет облажаться перед невольным напарником. Крутанув руль изо всей силы, ковбой поворачивает, но машинку заносит, и оба терпят крушение. Позже, когда они добираются до музея, человечки переглядываются и одновременно протягивают руки для рукопожатия. Именно тогда американец понял, что пропал.
Ночами, глядя на то, как Октавиус отдаем приказы, Джедидайя мечтал, что таким же властным голосом полководец прикажет своим солдатам стоять на месте, потом заберется в диораму Запада и точно так же скажет, чтобы никто не смел лезть не в свое дело. Затем возьмет бывшего врага за руку, уведет туда, куда никому хода нет и скажет, что наконец-то может сказать то, о чем не смел думать годами. Но это лишь мечты. В реальности Окти только даст кулаком в нос, и они вновь вернутся на стадию врагов.
Осторожно выглянув из палатки, блондин не увидел никого, кроме Алессы. Недолго думая, он подозвал подругу к себе:
-Пссст, Шпала!
-Привет, Джед,- присела охранница. -Если беспокоишься о Нике, то его уже поймал Ларри.
-Фух,- выдохнул ковбой. И тут же дернулся. -У кого сейчас слабо???
-У Колумба вроде, а что?
Джедидайя ойкнул и снова спрятался, заранее попросив итальянку никому не говорить, где он.
-Пссст, Алесса,- зашептали из римской диорамы.
Романо отошла к соседям и чуть было не расхохоталась, глядя, как из укрытия выглядывает Октавиус с тем же выражением лица, с которым выглядывал Джед.
-Судя по воплям, кто-то передал слабо Мессале.
-Твою же,- обреченно пробормотал человечек. -Сейчас припрется сюда и начнет издеваться.
-Хочешь, я его отвлеку?- предложила девушка. -Меня он точно тронуть не посмеет.
-И мы оба знаем, почему,- хихикнул римлянин.
И Алесса, и Октавиус хорошо помнили, как после очередного подката Мессала получил от фараона в глаз при всем музее. Что касаемо самого Акменра, то к нему точно никто не подойдет. Мало того, он запретил трогать и свою возлюбленную. Понимая, что их может постичь участь предыдущего, Романо была оставлена в покое.
Тем временем злополучное слабо гуляло по зданию. Досталось всем и сразу, особенно Аттиле. Колумб, получив некую власть вновь, хихикая, заставил Ларри изучать географию и отвечать ему контрольный тест. Выругавшись, Дейли-старший пошел пройтись и наткнулся на римских ездоков на колесницах. Недолго думая, он заставил Мессалу сидеть смирно всю ночь и не высовываться со стадиона. Разумеется, тот обиженно завопил, что его притесняют, но передал-таки слабо Аттиле. Нет, никто не заставил его опять причесываться. Вождь гуннов должен был разыскать мисс Романо и в самых красивых словах расписать, как он, Мессала, прекрасен. Именно по этой причине итальянка ушла искать укрытие для себя.
Тем временем Джедидайя все так же сидел в палатке и предавался мечтаниям. Он вспоминал, как впервые очутился так близко от Октавиуса. Украдкой разглядывая римского индюка, резко превратившегося в друга, ковбой чуть ли не наяву видел, как эти мускулистые руки обнимают его за талию и властно притягивают к себе. Да, он слегка испугается, но только слегка, ведь мечтает об этом уже два года. Ну и что, что они оба мужики? Как говорит Шпала, на дворе 21 век, полная свобода выбора.
Притянув Джеда к себе, Октавиус обязательно что-нибудь скажет по-итальянски своим голосом, от которого первый так тащится. Потом переведет на понятный ему английский и, наконец, поцелует. Сначала слегка, потом прижмется губами чуть сильнее, давая ковбою время освоиться, а затем продолжит свое коварное дело. О да, желанные руки так соблазнительно скользят по спине, и Джедидайя обнимает Октавиуса в ответ. Он хочет доставить ему такое же удовольствие. Еще немного, и любой, кто подойдет к диорамам, покраснеет от стыда. Отстраняются друг от друга, но ненадолго. Вот еще один поцелуй, только на этот раз с языком и касанием шеи. Черт, как же хорошо…
Октавиус отстраняется и на мгновение смотрит в глаза своего возлюбленного… о да, он собирается снять тогу…
-Джедидайя! А слабо тебе поцеловать Октавиуса?
Твою же мать! Все-таки нашли! И кто? Льюис и Кларк пришли издеваться. Черт побери, где же Сакаджавея, когда она так нужна?!
С тяжелым сердцем ковбой встал и пошел к римской диораме. Эти двое ни за что не отвалят, пока не убедятся, что заказанное выполнят. А если отказаться, то тут же опозорят на весь музей так, что потом от стыда год не отмоешься. На счастье (или несчастье, с какой стороны посмотреть), Октавиус нашелся в Колизее, где, как оказалось, прятался от прочих любителей поприкалываться. Завидев гостя, он похлопал рукой по скамье.
-Приветствую, друг мой.
-Привет,- нерешительно выдавил Джед, присаживаясь.
-Доконали,- сочувствующе произнес римлянин. -Как я тебя понимаю. И кто все это придумал? В наше время такого бедлама не было.
-Люди придумали, кто же еще,- буркнул ковбой.
Само собой, от императора не укрылось то, что голос Джедидайи дрожит.