ГЛАВА 14
Валерий Владимирович Соколов не любил звонки с номеров, не определяющихся мобильным телефоном знакомым ему контактом. Эти звонки, обычно не предвещали ничего хорошего: кто-то нуждался в его помощи или хотел свести знакомство по рекомендации общего приятеля. В общем, одни ненужные хлопоты и проблемы. Обычно, увидев на дисплее телефона незнакомый номер, Валерий Владимирович морщил недовольную гримасу и малодушно хотел засунуть телефон в ящик стола, но потом брал себя в руки и всё-таки отвечал на звонок. Так было и на этот раз. Сняв трубку после пятой трели телефона, Валерий Владимирович лениво протянул:
- Алло.
День выдался солнечным и погожим, поэтому съездив с утра по делам, Соколов решил, что заслужил отдых. Именно поэтому он придавался лени, запершись в своем кабинете, потягивая коньяк. И всё у него было хорошо и замечательно, пока не раздался этот звонок, отозвавшийся тревожным сигналом где-то внутри.
- Валера, привет, - в трубке звучал знакомый бас.
- А, Лев, здравствуй! Рад тебя слышать, ты что-то с нового номера звонишь? – Соколов вздохнул с облегчением, звонил сосед и хороший приятель, значит, ничего неприятного не должно произойти.
- Валера, я со своего не могу звонить, сам понимаешь нас Москва проверяет, так что мало ли что. А тут дело дрянь. Твоя сноха попала в ДТП. Ладно, что я ехал мимо и увидел знакомую машину. Остановился и увидел…
- Анжелика попала в ДТП? – Валерий Владимирович вмиг посерьезнел.
- Попала и еще как! - подтвердил Лев.
- А что сама не звонит, неужели боится, что ругать за машину буду? – в голосе Соколова – старшего почувствовалось облегчение, велико ли дело девчонка машину помяла, ерунда.
- Валера, она в бетонные опоры пушкинского моста въехала. Сама въехала, добровольно. Гнала на скорости больше 200 километров в час, и со всей дури в опору моста вкатилась. Нарочно вильнула с дороги, чтобы разбиться, ну и сам понимаешь, от девчонки ничего не осталось. Тут такая шумиха поднялась, ребята думают, как твоему Андрею сообщить о гибели жены. Менты, да следователи из следственного комитета бегают, как сайгаки, а толку мало. Это ж не рядовое дело, сам понимаешь, самоубийство де еще не кого-нибудь, а жены первого кандидата в губернаторы.
- Что ты такое говоришь? – Соколов в растерянности встал с кресла и, неловко взмахнув рукой, опрокинул стакан, стоявший на подлокотнике. Янтарная жидкость разлилась по ковру, моментально впитавшись в высокий ворс, но хозяин кабинета этого не заметил.
- Валера, слушай меня внимательно. Эта ваша Анжелика на себя руки наложила. Разогналась и впечаталась в опоры пушкинского моста. Как духу только хватило? Но это еще не всё, в машине у неё найдены документы, среди которых заявление в милицию на Андрея. Это самое скверное, поэтому тут такое светопреставление. О девке уже никто не думает, а вот как поступить с директором департамента, обвиняемым во всех смертных грехах, это следаки решить не могут, - Лев говорил очень тихо, словно боялся, что его подслушивают.
- Какое еще заявление? – Соколов не верил своим ушам, это какой-то бред, дурацкая шутка, этого просто не может быть.
- Она там статей написала, дай Боже сколько: и избиение, и истязание, и доведение до самоубийства. Ладно, я тебя предупредил, больше говорить не могу, тут народу много. Сделаю, что смогу, ну, уж если не выйдет, не обессудь, я – человек подневольный, - последние слова сосед протараторил, видимо, кто-то маячил поблизости и мог подслушать.
Валерий Владимирович задумчиво нажал кнопку «отбой» и постарался осмыслить всё услышанное. Если это всё - правда, то, чёрт возьми, он ничего не понимает в бабах совсем! Как может Анжелка наложить на себя руки, да еще и обвинить Андрея невесть в чём? Бред какой-то! Этого просто не может быть! Не могла Лика такое с собой сделать! Да и кто в здравом уме накладывает на себя руки, когда мужу светит кресло губернатора! Какой надо быть дурой, чтобы так поступить! А Лика совсем не дура, это даже Денис подмечал, а тот в людях редко ошибался. Внезапно Соколов вспомнил слова брата о том, что не всё ладно в семье Андрея, но отмахнулся от этого, меньше всего на свете ему хотелось сейчас размышлять на тему прав или нет был Денис.
Валерий Владимирович нервно прохаживался по кабинету, заламывая руки, сердце бешено стучало в груди, как колокол, звонящий по покойнику. Что за глупые сравнения? Соколов выругался и подошёл к окну, резким движением откинул штору и распахнул створку, жадно глотая свежий, благоухающий садовыми розами воздух. Глупости всё это. Лев его разыграл, вечером приедет с бутылкой виски, и они вместе будут хохотать над нелепой шуткой товарища, а Лика будет опять играть с Варей, как она обычно делала по вечерам.
Соколов круто развернулся, и взгляд его упал на семейное фото, стоявшее на его столе. Обрамленная кожаной рамкой фотография запечатлела троих Соколовых младших, Валерия с супругой и Лику с Варей на коленях. Валерий Владимирович смотрелся в лицо снохи, оно было застывшим, как венецианская маска, улыбка была фальшивой, немного циничной, будто Лика иронизировала над всеми, кто увидит это фото и верит в домашние ценности Соколовых. Почему он не замечал этого прежде? Какая глупость, просто неудачное фото, выругавшись, Валерий Владимирович поставил рамку на прежнее место и вздохнул.
Даже, если всё услышанное – истина, то Лев Альбертович, как начальник ГИБДД, должен предпринять всё, чтобы дело замять, а заявление потерять. Иначе дочери главы гибддэшников никогда не стать директором Департамента образования, и Лев это прекрасно понимает. Но если эти бумажки всплывут, тогда Андрею придется туго. Что удумала эта дурочка? Зачем она это сделала? Все эти вопросы не давали Валерию Владимировичу покоя, поэтому он набрал номер человека, который всегда всё мог разложить по полочкам:
- Денис, у нас, похоже, возникли проблемы….
***
Зря ломали голову доблестные стражи порядка о том, как сообщить Андрею Соколову новость о самоубийстве жены. Это сделали за них.
В Департаменте промышленности и торговли была введена особая должность для отслеживания появляющейся в Интернете информации о директоре данного учреждения. Называлась она незатейливо – инженер по связям с общественностью и занимала её студентка 3-го курса заочного отделения факультета юриспруденции – Катенька Ларькова. Девчонка была на редкость пустоголовой и вертлявой, но один-единственный раз сработала чётко. И произошло это чудесное преобразование количества полученных выговоров и замечаний в качество работы как раз в день смерти Анжелики Соколовой. Именно она принесла Андрею неутешительные вести о том, что ролик его жены с предсмертным посланием посмотрело около ста тысяч пользователей. Сказать, что Андрей был потрясен и зол, это ничего не сказать. А следом за Катенькой пожаловали и стражи правопорядка с приглашением посетить следователя и рассказать ему всё, что известно несчастному мужу о коварном поступке так трагически погибшей супруги.
***
Дом номер 3 по улице Черняховского в тот вечер сиял огнями, будто в коттедже Соколовых был какой-то праздник и на него приглашены гости. Только это было иллюзией. В доме Соколовых собрались лишь свои, самые близкие, те, кто был в курсе семейных передряг. Всех остальных, кто пожаловал с соболезнованиями или из любопытства, безжалостно отправляли домой. А в тот вечер почти все жители «Ясного» пытались нанести визит в дом, который так нежданно-негаданно постигла трагедия. Ибо ни что испокон веков так не привлекало удачливых людей, как зрелище чужого горя.
В гостиной сидели Валентина Ивановна, Валерий Владимирович, его брат Денис с женой Тамарой, чуть поодаль забилась в кресло Лиза, в другом сидел Стас, а Андрей нервно прохаживался по комнате, обдумывая всю серьезность своего положения. Он не мог усидеть на месте, ему до сих пор не верилось в постигшую самого удачливого человека трагедию. Несмотря на то, что Андрей уже опознал Лику в городском морге, видел покореженное лицо жены, её сломанные руки, ребро, торчащее из грудной клетки, он всё равно не верил в реальность произошедшего. Как такое могло произойти? Как Лика могла это совершить? Как могла обвинить его в этих страшных преступлениях? Что на неё нашло? Андрей не мог до конца осознать случившееся и степень своей причастности. Он с содроганием вспоминал, как косились на него коллеги, как в следственном комитете смотрел на него тот майор, что опрашивал его. Как же всё это было мерзко! Сжав руки в кулаки, Андрей вышагивал по гостиной, благо её размер позволял производить сей маневр, никому при этом не мешая.