- Ну, что же, я рада, что все логично, а теперь убирайся из моего дома, - девушка встала, явно показывая нежелательному гостю, что пора и отбыть.
- Рита, мне жаль, что так вышло с Ликой, - поднимаясь с дивана, промолвил Макаров.
- Тебе жаль, что скандал нельзя замять, давай называть вещи своими именами. Передай своим хозяевам, что сцен на кладбище не будет, я поговорю с матерью, - девушка проронила эти слова нехотя, цедя каждое слово
- Спасибо.
Стаса покоробило то, как Рита произнесла слово «хозяева», но, черт возьми, она была права. Соколовы были, действительно, его хозяевами, а он их прислугой. Макаров вышел из подъезда дома Ковалевых и еще долго сидел в машине, не находя сил для того, чтобы выехать по направлению к «Ясному». Он сам себе казался редкостным мудаком и беспринципным жлобом. И ведь события подтверждали это: завалил дочку босса, выполняет поручения и указания, не имеет собственной жизни, друзей, никого и ничего.
***
В день похорон Лики шёл проливной дождь, чему Соколовы были искренне рады. Плохая погода должна была уменьшить количество провожающих в последний путь жену Андрея, а значит, и пересудов будет меньше, хотя бы чисто теоретически. Но народная молва на сей счёт была совершенно другого мнения, ведь на чужой роток не накинешь платок. И народ, как обычно, был прав. Злосчастное видео обсуждали в каждом доме посёлка «Ясный», кто-то сочувствовал Лике, но большинство жалело Валерия и Дениса, вложивших столько сил в Андрея.
Похороны были шикарными, Соколовы не поскупились, потому как, если Андрея обвинят еще и в жадности, то это станет последней каплей. Для Лики на заказ сделали дубовый гроб, обитый изнутри белым бархатом, на центральном кладбище было куплено одно из лучших мест, над резным крестом трудился столярный цех деревообрабатывающего завода, в лучшем ресторане города был снят зал для поминок.
Только вот не было единения в стане родственников погибшей: отец Лики крепко повздорил с матерью, и теперь Вячеслав Олегович собирался разводиться с супругой, потому как не мог больше жить с настолько жестокосердной женщиной, как Светлана Александровна. Та, в свою очередь, плакала все эти два дня напролет, виня во всем себя и Андрея. Светлана Александровна готова была рассказывать всем и каждому о своей ошибке, вот только никто не хотел её слушать и утешать. Рита замкнулась в своем горе и проводила эти дни дома, не выходя на улицу, будто ей было неприятно видеть, что жизнь продолжается. Она впала в апатичное состояние снова, как после смерти сына.
Валерий Владимирович и Денис Владимирович зорко следили за тем, чтобы похороны прошли достойно. К покойной они чувствовали лишь – раздражение и ненависть, за то, что Лика разбила их планы и мечты. Но прилюдно того не показывали, у гроба горестно вздыхали, охали и ахали, выражая «искреннюю» жалость по поводу того, что Лика ушла из жизни настолько рано.
Несмотря на все усилия снизить общественный резонанс от скандала, на следующий день после смерти Лики Денису Владимировичу поступил конфиденциальный звонок из Москвы. По средствам которого было сообщено, что Андрею после такого скандала губернатором не быть, по крайне мере, в этот раз, деньги, отданные на взятки не вернут, поскольку Соколовы облажались сами, а для назначения Андрея со стороны высокопоставленных «друзей» было сделано всё возможное и невозможное. А то, что так вышло, извиняйте, виноваты сами. Кроме того, братья Соколовы еще должны помочь замять розыскные мероприятия, которые начались против «друзей» из Москвы. Нечего было при бабах языком трепать, когда планы обсуждали. Как говорится: «утка в море, а хвост на заборе», распространяться о планах надо было только после их претворения в жизнь.
Валентина Ивановна воспринимала похороны невестки, как испытание, которое эта дуреха устроила им на прощание. Надо же такую свару заварить! Как теперь Андрею жить с этим? Кто пойдет за него замуж после всей этой эпопеи? Говорила же она, надо было жениться на девочке своего круга, а не на какой-то нищенке неблагодарной! Тогда бы точно такого скандала не было! Вот не слушают её вовсе, а она права, всегда права.
Лиза, закутанная в черное, была похожа на воробышка, она стояла погруженная в свои мысли, вот уже второй день она переосмысляла свою жизнь относительно смерти и краткости бытия. Стас её избегал, как ни прискорбно, но это факт. За вчерашний день он ни разу не перемолвился с ней даже словом, хотя практически переехал к Соколовым жить. А она, как и в былые времена, делала всё лишь бы попасться ему на глаза. Но все старания были, как обычно, тщетными.
Андрей со злостью смотрел, как гроб с супругой опускают в землю. Какая же всё-таки сука эта Лика! Ну, подумаешь, толкнул её пару раз, замахнулся, ну легонько пнул и надо же такой скандал раздуть! Доведение до самоубийства! Выдумала тоже! Дура! А ему теперь отдувайся, ходи, давай показания, чтобы всякие мелкие людишки задавали ему глупые вопросы.
Лицо неудавшегося губернатора покрывали засохшие царапины и синяки, нос, благодаря стараниям брата, был теперь порядком искривлен. И такой внешний вид давал лишнюю почву для пересудов друзей и знакомых. Рядом с Андреем стоял Стас, ёжась от холодных струй дождя, и проклинал себя за непроходимую тупость. Ну, зачем он переспал с Лизой? Не вовремя это было, ох не вовремя. Как же ему теперь разыграть свои карты? И стоит ли это делать? Вчера ему поступил важный звонок от Дзюбы и предложение новой работы уже на другого хозяина. Заманчивое, надо сказать, предложение. Стас обвел глазами присутствующих и остановил свой взгляд на Рите, та стояла, словно никого вокруг не видела, потерянная и одинокая. Красивая баба, что тут скажешь, даже несмотря на то, что заплаканная, но стерва еще та.
Не было на похоронах Лики лишь Дмитрия Соколова, который из принципа не пошёл, чему все остальные члены семьи были несказанно рады, особенно Денис Владимирович, который люто ненавидел скандалы, тем более при посторонних. А Дима дебоширил и пил весь вчерашний день. И плевать ему было на всех и вся.
ГЛАВА 17
Десять недель спустя
В воздухе явственно чувствовалось приближение осени, казалось, что любимая пора Пушкина подкрадывается, ступая бесшумно своей легкой походкой. В августовской прохладе появилась какая-то томность, леность, завораживающая неторопливость смены времени года. Летняя жара уступила место прохладе, заставляя горожан одевать с утра пиджаки и жакеты, присматривать осенние ботинки в поступлениях новых коллекций обуви в магазинах. Родители ждали выходных, чтобы посетить школьные базары, открывшиеся на людных площадях, а ученики с тоской думали о предстоящем учебном годе. Всё было как обычно, это лето уже не казалось жителям города каким-то особенным, запоминающимся.
Толки и разговоры улеглись, Президентом был назначен временно исполняющим обязанности главы региона бессменный Пётр Михайлович Дзюба. И, казалось, что все уже забыли о главном неудачнике этого года — Андрее Соколове. Он более не являлся Директором Департамента экономики, торговли и промышленной политики, не был самым успешным представителем «золотой молодежи» региона, завсегдатаем вечеринок и тусовок. Теперь Соколов отсиживался в своём доме, стараясь без надобности лишний раз, не покидать огороженный участок, расположенный по улице Черняховского. С несостоявшимся губернатором случилось то, чего он когда-то боялся больше всего на свете - Андрей перестал быть в центре жизни, его мобильный больше не трезвонил без умолку день напролет, его больше не зазывали на светские и околосветские вечеринки. Соколов стал человеком-невидимкой, бывшие соратники и друзья разбежались, оставив его корабль тонуть, практически, в гордом одиночестве. С ним остались только самые близкие родственники и Стас, который тоже был почти родней теперь. Впервые Андрей оценил всю силу семейной привязанности и верность друга детства, смерть жены заставила Соколова задуматься о многих вещах, которые он раньше не замечал и не ценил. Он часто думал о том, что если бы возможно было повернуть время вспять, то он бы поступал во многих случаях совершенно иначе. Андрей не то, чтобы раскаивался в своих поступках, своей неоправданной жестокости, беспечности, он просто отчаянно хотел всё вернуть, переиграть. Вот только, к сожалению, жизнь редко даёт людям второй шанс.