Несмотря на то, что соседи по посёлку перестали на него коситься, соболезновать и задавать глупые вопросы, Андрею всё равно было не по себе в обществе бывших знакомых. Слишком многое он потерял, лишился всего так глупо и по-дурацки. Спустя два с половиной месяца после смерти жены, Соколов пришёл к выводу, что во многом в сложившейся ситуации был виноват именно он. Это открытие далось Андрею нелегко, но всё-таки он это осознал. Разумеется, натолкнул его на определенные мысли в этом направлении Денис Владимирович, который до сих пор не простил племяннику крушение всех планов и надежд. Не проходило и дня, чтобы дядька не попрекал Андрея, не пытался надавить побольнее на его совесть или чувство долга, если же этого не обнаруживалось, то Денис попросту попрекал и оскорблял племянника. Хотя теперь делал это скорее по привычке, Денис Соколов был не из тех, кому не под силу принять очевидное, произошедшее.
Если раньше Андрей мог отмахнуться от слов дядьки или огрызнуться, то теперь он понял, что нельзя так разбрасываться близкими. Ведь несмотря ни на что Денис Владимирович Андрея не бросил и не перестал хлопотать за него в силу оставшихся возможностей. Сам же Андрей уже ничего не в силах изменить, ему остается только ждать, когда вся эта грязная история забудется. А это произойдет не скоро.
Опять допросы, привлечение его в качестве подозреваемого, беседы со следователями о семейной жизни, о Лике, о психическом и физическом здоровье жены. Несмотря на то, что стараниями Дениса, Андрея не особо мучили следователи, каждый визит сотрудников следственного комитета был ему не приятен. Общими усилиями семейства Соколовых записи Лики были удалены из всемирной паутины, это обошлось в кругленькую сумму, но оно того стоило. Московские средства массовой информации ограничились коротенькими заметками о скандале на последних страницах изданий, а органы внутренних дел, по своему обыкновению, направили запросы на места. Всё потихоньку приходило в норму, только вот уже не исправить тот факт, что Андрей Соколов из самого удачливого жителя города N, стал обычным неудачником, не так сильно отличающимся от своего пропойцы – братца.
В эти недели Андрей много думал о Лике, пытаясь понять, почему же он так ошибся с выбором жены. Разумеется, мать была права и Анжелика не была парой сыну Валерия Соколова, но ведь что-то заставило Андрея жениться на этой девушке, чем-то она выделилась из толпы охотящихся за ним девиц. Хотя, даже Андрей не мог ни признать – Лика за ним не охотилась, первое время она даже пыталась избегать его, а это заинтересовывало Соколова еще больше. По причине молодости Андрею тогда верилось в любовь, что однажды он встретит женщину, которая полюбит его и станет для него опорой, как мать для отца, тылом и создаст в доме уют. Лика казалась идеальной кандидатурой, она не имела за плечами вороха романов, не «кочевал по постелям» знакомых парней, была красива, умна и скромна. Вот только сторонилась Андрея, он думал от скромности и застенчивости, но это было ошибочным выводом, как после выяснилось. Он просто был ей неприятен, вот так просто объяснялась холодность будущей супруги. Андрей понял это после свадьбы, которая была скоропалительной и очень веселой, все гости не могли налюбоваться на румяную, застенчивую невесту. Он и сам не мог отвести взгляд от Лики, такой милой и трогательной в белом пышном платье. А потом оказалось, что она такая же, как и все: была с ним из-за денег отца, слушала во всем мать и сестру, которые были просто корыстными суками. Да и в постели молодая жена была далеко не «ах»: зажатая, стесняющаяся своего и его тел, она никогда не получала удовольствия от его ласк. А Андрей старался сначала, а потом понял всю бесполезность этого занятия, тщетность попыток, раздражение и злость долго копились в нём и однажды вырвались наружу. Тот день, видимо, стал поворотным, после него отношения Андрея и Лики разладились окончательно, осталась лишь фикция брака.
А теперь выяснилось, что Лика спала с Димой, хоть последний и отрицал это, Андрей не верил в отговорки. Его жена была расчетливой и просто решила поразвлечься перед последним, громким «концертом», которым закончилась её жизнь и карьера Андрея. В общем, мать была права во всем, надо было брать в жену девушку своего круга, ту, которая пошла бы за него не из-за денег и статуса. Как поздно Андрей пришел к этому простому выводу.
А сегодня Андрею предстояла еще одно непростое испытание — именно в этот день из краевого наркодиспансера должен был в очередной раз выйти младший брат. Дмитрий был помещен в лечебницу практически сразу после похорон Анжелики, не то чтобы он перестал контролировать себя, нет, но всё к этому шло. Семья слишком хорошо знала симптомы, предшествующие срыву. Подтверждением правильности решения Соколовых – старших стало то, что накануне госпитализации Дима выбил двойные сводчатые стеклянные двери, ведущие из столовой в гостиную. Никто не мог сказать сделал он это нарочно по какой-то одному ему ведомой причине, или это вышло случайно. Впрочем, это не имело особого значения, двери остеклили заново, а Дмитрий снова попал в больницу для людей с зависимостями.
Андрей прошёлся по спальне и снова уселся в кресло, осмотрев комнату, он пришёл к выводу, что практически ничего в этой комнате не напоминало о том, что всего несколько недель назад здесь жил еще один человек - красивая молодая женщина. Анжелика или, как звал её Денис и Дима, Маркиза ангелов, нда дядька, как обычно, будто в воду глядел, от неё одни неприятности и вышли.
***
Кладбище города N ничем не отличалось от обычных городских мест захоронения. Ряды крестов и памятников, у кого-то на могиле стояли целые монументы, у кого-то облупившиеся надгробья, а кое-где не стояло ничего, поскольку местные бомжи периодически сдавали памятники на металлолом. Вандализм процветал даже на месте, где находили последний приют жители города, впрочем, это не было приметой только города N, это было отличительной чертой всей страны. Там, где нет уважения к живым, не откуда взяться уважению к покойникам.
Анжелика Соколова была похоронена в хорошем месте – недалеко от дороги, что позволяло оставлять машину в пределах видимости и не бояться вернуться к покореженному транспортному средству с вырванной магнитолой. Её могила была уставлена корзинами с фантазийными букетами искусственных цветов, оставшимися еще с похорон, соседи Соколовых не поскупились на последние почести для умершей. По периметру оградки стояли простенькие венки из искусственных цветов от родственников со стороны Ковалевых. Каждый день могилу Лики навещали: с утра обычно приходил отец, сидел он недолго, горестно вздыхая, минут через двадцать он покидал кладбище. Днём приезжала Светлана Александровна и громко рыдала на месте упокоения дочери, зачастую она приезжала одна, но иногда её сопровождала Рита, которая вернулась к своему затрапезному виду и больше не играла в секси-леди.
В этот вечер впервые за все время, прошедшее с похорон, на кладбище появился Дмитрий Соколов. Первым делом, выйдя из больницы, он приехал именно сюда, Дима слишком долго откладывал этот визит. Но отказываться верить в произошедшее было более невозможно, нельзя отрицать очевидное и непоправимое. Хватит жить, как страус, пора посмотреть в глаза правде, иначе больничный психиатр зря ел свой хлеб.
Дмитрий шёл по кладбищу тяжелой поступью, заставляя себя шагать дальше, хотя больше всего на свете ему хотелось развернуться и побежать обратно, сесть в машину к отцу, забравшему его из диспансера, и уехать прочь от погоста. Валерий Владимирович лишь неодобрительно покачал головой, когда сын попросил его заехать на кладбище. Но спорить не стал, да и не было смысла, полчаса ничего не значили.
Наконец Дмитрий дошел до креста с фотографией Лики, он устало опустился на скамейку, стоявшую в оградке. Помолчав несколько минут, будто собирался с мыслями, он сказал:
- Ну, здравствуй, Лика, давно мы не виделись, не так ли? Интересно как ты тут одна? Как вообще всем вам, умершим? Каково это не жить? И стоило ли всё это делать? Ты уж прости, что я только сегодня пришёл. Не мог я раньше, сама ведь меня знаешь, сначала я пил, потом лечился от пьянства, - он ухмыльнулся. - В общем, всё, как обычно. Знаешь, я долго поверить не мог в твою смерть, всё мне казалось, что ты жива. Чудилось, что ты повернешь из-за угла дома и пойдешь по дорожке сада, ковыляя на своих каблучищах, или что снова станешь бренчать на пианино, а иногда мне грезилось, что я зайду в гостиную, а там ты. Но правильно говорят: «пить надо меньше и казаться не будет». Теперь я смирился, антидепрессанты делают своё гиблое дело, только рано или поздно от них придётся отказаться. Иногда я «забываю» принять пилюлю веселья и думаю о тебе, вспоминаю, стараюсь понять и не могу. На хрена, вот, на хрена ты это сделала? Ведь вроде и баба умная была, а такое наворотила! Пришла бы ко мне, всё рассказала, вместе мы бы нашли выход. Так нет же, надо было в мост впечататься. И не побоялась ведь, не дрогнула. Сильная ты была девочка, Лика, с характером. Жаль только, что выбрала такой неэффективный метод борьбы, я бы даже сказал — бесполезный. Всё, что ты сделала, ничего не исправит и ничего не решит. Самоубийство, вообще, не вариант выхода из положения, почему ты этого не понимала?