Дима замолчал и, обшарив карманы джинсов, нашел всё-таки помятую пачку сигарет, трясущейся рукой щелкнул зажигалкой, и с наслаждением затянулся табачным дымом.
- Дура ты, Лика, ох и дура! Но что об этом? Я все вспоминаю, как ты шла от меня, из этого чертового гаража и не обернулась, даже не посмотрела на меня. Села в машину и поехала навстречу своей смерти. И ведь ты уже всё решила. И письмо мне это оставила, спасибо тебе за него, только бы лучше, если бы его не было. Я не знаю, как мне теперь жить. Не знаю. Я постоянно думаю о том, как всё могло бы сложиться, да вот только не сложилось и не сбылось. А ведь могла сбыться. Но ты не захотела, ты побоялась бороться. Ты избрала способ проще и страшнее, но это твой выбор.
Дима затянулся сигаретой и опять посмотрел на крест, такой красивый, резной, на фотографию Лики, она была на ней удивительно прекрасной, улыбающейся такой, какой Дима её ни разу в жизни не видел. Это фото дала Светлана Александровна, объясняя свой выбор тем, что на могиле дочери должна быть фотография счастливой девочки, а не те фото, что были сделаны после замужества.
Дмитрий смотрел на это фото, думая, как сложилась бы его жизнь, встреть он Лику раньше Андрея. Не то, чтобы эти мысли редко посещали его при жизни девушки, нет, он часто об этом думал, грезил и сожалел. Однако, после ужасной трагедии Дмитрий пытался многое переосмыслить, попытаться понять себя лучше, быть в гармонии с окружающим миром, осознать почему же он был настолько занят собой, что не видел, не понимал намерений Лики.
После двух месяцев посещения психолога, Дмитрий понимал, что Лика была во многом права, он не оценил бы её, не понял бы какое счастье ему досталось, он бы просто запил, как обычно от скуки, обыденности жизни, от отсутствия интереса к жизни. А еще Дима теперь реально осознавал, что не смог бы Лику вытянуть из той трясины, в которой она была, не хватило бы ни сил, ни мудрости понять, в чём проблема. Черт, выходит она была во многом права, но зачем, же Лика так поступила, зачем написала ему то письмо, которое рвало Диме сердце на части? Почему на прощание она была так жестока, как ему теперь жить на этом свете без неё? Ответов у него не было и, еще немного посидев на кладбище, Дмитрий направился к тому месту, где в черном «Ланд Крузере» ждал его отец, тревожно вглядываясь в лицо младшего сына, ища в нём признаки новой беды.
***
Так получилось, что приехали они домой поздним вечером, пришлось заехать по делам Валерия Владимировича. Да и Дима особо домой не спешил, предстоящая встреча с братом его особо не радовала, как, впрочем, и обязательные стенания матери. Он не знал как ему теперь вести себя с Андреем. Братья и раньше не особо ладили, но как жить теперь в одном доме Дима не знал.
Первым делом Дима решил покурить в беседке, так горячо любимой им. Хотя сегодня дело даже было не в этой постройке, он малодушно тянул время, отсрочивая встречу с братом. Дмитрий задумчиво смотрел в сгущающихся сумерках на одиноко стоявшие в саду качели, когда-то эти качели любила Лика, она покачивалась, размышляя о чём-то невеселом, а он любовался солнечными лучами, запутавшимися в её светлых волосах. Дима был так погружён в свои мысли, что не заметил брата, направляющегося к нему по садовой дорожке.
- О, явился и как обычно с виду даже на приличного человека похож, откапали тебя, братишка, морду отмыли, посвежел, - с этими словами Андрей остановился у беседки.
- А ты чего тут? Меня что - ли ждешь? Никак избить захотел, ты ж у нас мастер по этому делу. Но вот косяк, я ж не баба и сдачу дать могу, - Дима оскалился и выпустил облачко табачного дыма в сторону брата.
- Мы еще и острим! – Андрей иронично поднял бровь.
- Ну, да, такая вот незадача. Что тебе надо, придурок? – устало спросил младший брат, вставая на ноги, чтобы не смотреть на Андрея снизу вверх.
- Побольше уважения в голосе, пьяница проклятый!
- Да пошёл ты на хрен, не за что тебя уважать, - без особой злости в голосе бросил в ответ Дмитрий.
- И все из-за какой-то шлюхи, что ноги раздвигала перед каждым, она, поди, не только с тобой спала, но и еще с кем-нибудь. Надо будет Стаса спросить и дядю Дениса... – Андрей вошёл в раж, и, размахивая руками, выкрикивал постыдные слова в адрес покойной супруги.
- Ты – урод, Андрей, реально, урод. Не спал я с ней, сколько тебе можно говорить?- устало спросил Дима, загасив окурок в пепельнице, стоявшей на резном столе.
- Да ну, а какого рожна ты тогда так переживаешь её гибель? Лучше бы думал сколько её смерть принесла проблем, - запальчиво бросил Андрей, - не тебя сейчас следоки таскают по своим конторам. А меня, а за что?
- Ты всё это заслужил. А Лику я любил её, просто так, не за то, что трахается хорошо. Понятно тебе это? Или нет? Вот, бывает, что смотришь на бабу и глаз оторвать не можешь, и просто приятно с ней в одной комнате быть, слушать звук её голоса, даже не вдаваясь в то, что она говорит. Понимаешь? – спросил он без особой надежды на утвердительный ответ.
- Нет, - честно ответил брат.
- Эх, ты. О чём нам тогда говорить? Ты, что думаешь бабу завалить мне проблема? Нет, не проблема. В любом клубе на выбор: белая, черная, рыжая, полосатая, большинство даст даже в туалете этого же клуба. Только вот не интересно мне так, противно даже. А Лику любил я, держала меня здесь лишь возможность её каждый день видеть, ладно, что об этом. Ты всё равно мне не поверишь, да и убеждать тебя я не хочу. Думай, что хочешь. Мне всё равно, - с этими словами Дима прошёл мимо брата и направился к дому, в окне которого маячила Валентина Ивановна, от переживаний за сыновей, заламывая руки.
- Ты ошибаешься, - крикнул ему вослед брат, - она была такой, как все, просто в туалете не давала. Была умнее, карты свои разыгрывала тонко, я, когда женился на ней, тоже этими бреднями страдал, а потом понял всё. Никогда и никто этой суке не был нужен, просто деньги и фамилия наша.
- Ты не прав, Андрей, Лика была не такой, - обернувшись, ответил Дмитрий.
- Такой, я это слишком поздно понял. Она ничего не заслуживала кроме презрения.
- Думай, как знаешь, ты у нас мастер по поиску отговорок для себя, - Дима, ссутулившись пошёл в дом, где его ждала взволнованная мать.
А Андрей так и остался стоять столбом возле беседки, думая над словами брата, размышляя над тем, какая доля истины была в них. И была ли в них эта злополучная доля.
ГЛАВА 18
Является ли сбывшаяся мечта счастьем? Казалось бы, вот живёшь, мечтаешь, грезишь, всё готов отдать за исполнение желания, а когда оно сбывается вдруг становиться понятным, что ты слишком мало знал о предмете своих грёз. Еще хуже обстоит дело, когда мечтаешь ты о человеке и искренне считаешь, будто кроме него тебе и от жизни ничего более не надо. Глупость это, конечно, но и так бывает. И вот человек этот рядом с тобой, твоя рука в его ладони, только сердце не трепещет от счастья, душа не замирает от восторга, а в глазах тоска. И тогда понимаешь, что обманывался, что-то ввело тебя в заблуждение, заставляя плутать по вымышленным коридорам рядом с мифическим персонажем.