Елизавета Соколова прочувствовала всё это на собственной шкуре. Столько бесконечных лет влюбленности в Стаса Макарова обернулись наконец-то взаимностью. Хотя Лиза в это не особо верила, скорее всего, не она привлекала Стаса, а связи её семьи, поэтому и не взаимность тут была, а лишь её видимость. Как ни печально это было признавать, но очевидность нельзя было отвергать даже такой законченной мечтательнице, как Лиза. А, может быть, она просто перестала быть законченной фантазёркой и, наконец-то, повзрослела. Поздно, но Лиза всё-таки научилась быть реалисткой.
Макаров точно так же, как и Андрей, был уволен с государственной службы и теперь находился в поиске нового места работы. Ежедневно он куда-то ездил с Денисом Владимировичем, улаживая последствия Ликиного поступка, пытаясь вытянуть Андрея из той ямы, в которой он оказался. А между делом, будто походя, Стас оказывал Лизе знаки внимания, говорил комплименты, глядя на нее спокойным, уверенным взглядом. Ни разу в его голосе не прозвучало трепета или тепла, только уверенность в себе и своих силах.
И вроде всё было, как в романах: ужины в ресторанах, прогулки по ночному городу, цветы и подарки Варе, вот только было что-то в Стасе такое, неискреннее. Словно и обидеть он её не хотел, но не было с его стороны настоящей влюбленности, никогда не смотрел Макаров на Лизу таким взглядом, который заставляет всё перевернуться внутри от счастья, предвкушения и желания. И это девушку волновало.
Как волновало и то, что при ближайшем рассмотрении Макаров не был таким уж идеальным и самым – самым. Столько лет мечтаний о нём совершенно не подготовили Лизу к отношениям с реальным человеком, с его недостатками, плохим настроением, раздражительностью и безразличием. Стасу было совершенно не интересно как Лиза проводила свои дни, чем занималась с Варей, ни разу он не поинтересовался её мнением. Для Макарова Лизы была женщиной, с которой он не знал, что делать, нелюбимой женщиной. Той, которая ничего не значила и была просто дополнением к связям Дениса Владимировича. И Лиза это понимала.
Она посмотрела еще раз на своё отражение в зеркале, влюбленная женщина так не выглядит, её глаза должны сиять, а у Лизы они грустные, с поволокой. Девушка попыталась улыбнуться своему отражению, но вышло скверно, безрадостно, кривовато. Лиза окончательно запуталась в себе, разумом она понимала, что надо бежать от Стаса, этого холодного, безразличного мужчины, а сердцем всё еще цеплялась за свою детскую мечту, которой отдала так много лет. Ведь было же в Макарове что-то такое, что заставляло Лизу столько лет любить его.
- Лиза, ты готова? – голос Стаса вывел девушку из размышлений.
- Да, конечно, - она провела рукой по волосам, приглаживая рыжеватые прядки.
- Нас уже все ждут, время ужина почти подошло. Валерий Владимирович с Димой уже приехали, - сообщил он, поглядывая на часы.
- Как он? Ты его видел? – Лиза обернулась, ожидая ответов на вопросы, но Макаров не смотрел на неё, взгляд его блуждал по комнате, не задерживаясь на каком-либо предмете.
- Кого? Диму? Да как обычно, что ему будет? Он же постоянный клиент лечебниц для алкоголиков. Ведет себя, как ни в чём не бывало, словно алкоголизм – это норма, хотя для него это, действительно, норма. Этакий дебошир и правдолюб на свободе, кичиться своими похождениями, - он поморщился, думая о Соколове – младшем.
- Стас, - выдохнула девушка.
- Я что не прав? – задал вопрос он и продолжил, - Пора научиться смотреть действительности в лицо, Лиза, хватит витать в облаках. Твой брат никчемный человек, конченный.
- Я не витаю в облаках, а Диме просто сложно, - робко возразила она.
- Ну, конечно, не витаешь, ты просто не хочешь видеть очевидного. Ну, что ж не буду тебя заставлять, ты всё поймешь сама, позже, - Стас улыбнулся, беря девушку под локоток, выводя из комнаты.
Он пропустил Лизу вперед, а сам шёл немного позади, всего в шаге, но от Лизы на самом деле его отделяли километры и световые годы. Они были слишком разными по темпераменту, представлениям о жизни, дружбе и любви. Они были просто не парой. Стас это понимал, чувствовал каждой клеточкой своего тела, но поделать ничего не мог. Его жизнь изменила смерть совершенно посторонней женщины, до которой ему никогда не было особого дела. Если бы Лика тогда не умерла, если бы он так не напился, если бы он не был так напуган внезапностью происходящего, если бы его положение было более прочным… Список этих «если бы» можно было продолжать долго. Но факт остается фактом – он пьяным оттрахал сестру своего босса и по совместительству друга детства. И что ему еще остается, кроме как разыгрывать с ней пьеску под названием «романтичный юноша жаждет взаимности»?
Не то, чтобы Лиза была Стасу неприятной, нет, он относился к ней, как к сестре, поэтому каждый раз, когда ему приходилось ложиться с ней в постель, был для него испытанием. Макаров физически не хотел эту женщину, она не вызывала у него приливов желания, волнения крови. Но карты были розданы, и он должен был играть тем, что ему досталось.
А как бы ему хотелось, чтобы всё сложилось иначе, чтобы у него появился шанс вырваться и зажить своей жизнью, не оглядываясь на семейство Соколовых. Возможно, когда-нибудь завершаться его переговоры с Дзюбой, возможно, когда-нибудь он вырвется из-под влияния Соколовых. Вот только будет ли это освобождением? Станислав Макаров очень хорошо знал, что за всё в этом мире приходиться платить и иногда очень дорого.
Смерть Лики и последующие события еще больше укрепили положение Стаса в семье Соколовых, он стал правой рукой Дениса Владимировича, его «мальчиком на побегушках». Даже Валентина Ивановна стала относиться к нему иначе, теплее, радушнее насколько она вообще могла быть радушной. А после того как всем стало известно, что Стас ухаживает за Лизой, он и вовсе стал «своим человеком» в доме по улице Черняховского. Его расценивали, как будущего зятя, и у Стаса не оставалось выбора только следовать оправдывать ожидания всесильного семейства.
***
Маргарита устала, у неё просто больше не было сил, всё накопилось, как снежный ком, который был готов в любую минуту погрести её под своей волной. Больше всего на протяжении дня она мечтала вернуться домой, выпить пригоршню таблеток «Вечерние» и в отупении от медикаментозного спокойствия уснуть мертвецким сном. Таблетки помогали ей держаться, без них она уже не могла уснуть, Риту терзали мысли, горькие, печальные, ужасные. Они не давали ей покоя, не позволяли забыться.
Эти мысли приходили нежданно-негаданно, в самый неподходящий момент, когда их было не отогнать. Мысли были коварны, изворотливы и жестоки, они не жалели её, бередя раны, которые так и не успевали затянуться корочкой. Девушка думала о погибшем ребенке, о водителе, которому за убийство её сына дали три года условного заключения и лишили водительских прав. При этом жена этого мужчины плакала от несправедливости наказания, потому как муж умел только водить машину, лишение прав заставляло всю семью жить впроголодь. И, несмотря на своё горе, Рита не могла не понять эту женщину, она слишком хорошо знала, что такое безденежье и безнадежность. Еще Рита часто думала о сестре, об их запутанных отношениях, о своей зависти, о том как ревновала бывшего мужа к сестре. Это было всё, как будто в прошлой жизни, очень давно и в то же время совсем недавно. О Лике вообще было невозможно не думать, мать обклеила все стены фотографиями погибшей дочери и постоянно о ней говорила. Даже если речь шла о погоде, Светлана Александровна невероятным образом переводила разговор на свою младшую дочь, так трагически ушедшую из жизни, и начинала лить слёзы. Это было невыносимо.
Рита сидела в кресле, подтянув колени к подбородку, обхватив ноги руками, больше всего в жизни ей хотелось исчезнуть, раствориться, пропасть. Но это был слишком простой выход из сложившейся ситуации, а значит, он был неверным. Надо было жить дальше, как-то пытаться вырваться из этого круга, начать новую жизнь, оставив прошлое позади. Только как это сделать? Как этого добиться? Рита не знала, не понимала, да и особого желания встряхнуться не испытывала. Пройдя на кухню, она насыпала горсть таблеток на ладонь, запила их водой и пошла к себе, пора было ложиться спать. Сон всегда был вторым лекарством.