Валерий: Народ ему доверял и верил. Верил его заветам, его учениям.
Евгения: Понимаешь, ну, вот мы были так воспитаны. Вот Сталин — бог, как говорится, второй, после бога. Это был Ленин, Сталин — нас так всё воспитывали. А потом уж развенчали, остался один Ленин (смеётся).
И: Почему взяли курс на разоблачение Сталина?
Евгения: А вот Хрущёв взял. Когда избрали Хрущёва, он, значит, и испугался, что все дела-то поднимут, везде его тоже есть росписи, подписи.
Валерий: Хрущёв панически боялся Сталина. Чтобы себя реабилитировать, всё это скрыть, всех свидетелей, всё это дело прикрывал.
И: Так если Сталина поддерживали, зачем же ему это делать?
Валерий: Чтоб себя, во-первых, возвеличить, разоблачить.
Евгения: Понимаешь, это же голос партии, мы верили партии, вот партия сказала, и мы: «о-о-о, да, такой плохой был Сталин, он, оказывается, расстреливал, он, оказывается, ещё там что-то делал», — и всё прочее и прочее, да? Опять поверили, значит, Хрущёву, да? Потому что оппонентов не было48 Хрущёву, вот и всё. Вот поэтому так и получилось, что всё убрали, и памятники — ну, всё, всё, вообще стёрли с лица земли.
Валерий: Под его (Хрущёва) нажимом было принято решение политбюро. Это принималось не единолично, все поддержали, потому что у всех было рыльце в пушку, все были замазаны. А свалили всё на одного.
Евгения: Да, было легко и просто всё свалить на Сталина и на Берию.
И (Валерию): Ты был в армии?
Валерий: После окончания института меня призвали на службу в армию, я попал в город Архангельск в зенитно-ракетный полк 10-ой отдельной армии ПВО страны на должность начальника полкового медицинского пункта. Я был лейтенантом, через год мне дали старшего лейтенанта, и так я уволился старшим лейтенантом, а сейчас мне присвоили звание капитана запаса медицинской службы.
И: А как проходила мобилизация? Повестка на руки?
Валерий: Мобилизации вообще не было. Мобилизация бывает во время войны. Это был призыв. Мне прислали по почте, я явился в военкомат, и мне сказали: «согласно постановлению такому-то вы подлежите службе для того, чтобы отдать долг Родине. По вашей специальности будете служить, поскольку вы офицер», — уже лейтенантом я был в институте, присвоили звание лейтенанта уже, я уже был готовый лейтенант.
И: А как так получилось, что присвоили лейтенанта? То есть там была какая-то военная кафедра?
Валерий: Да, была военная кафедра, мы учились всему этому делу военному, военной медицине. После окончания четвёртого курса, поехали в Казанское высшее танковое училище, и там, значит, были лагерные сборы, и мы приняли присягу, стреляли из автомата, отрабатывали тактику медико-санитарного обеспечения, и нам присвоили звание лейтенантов.
И: Возможно ли было уклониться от призыва в армию?
Евгения: Мы этого не хотели. Мы рвались в армию.
Валерий: Уклониться всегда можно: взял топор, отрубил руку — всё. «Я дрова рубил». Какая проблема, запросто можно уклониться. Можно сбежать в другой город, можно себе чё-то повредить, один глаз можно выколоть, с одним глазом можно жить, если служить не хочешь, живи.
И: А почему вы хотели именно пойти в армию?
Валерий: Чтобы отдать долг Родине и заработать денег — там хорошо платили.
И: Можно ли было не пойти в армию, но всё равно отдать долг Родине? Была ли альтернативная служба?
Евгения: Нет.
Валерий: Ничего не было, это был почётный долг.
Евгения: Ты что, если колхозник в армии не служил парень, то за него замуж девки не шли. «Он», — говорят, — «это… бракованный, больной». Вот как. Нас воспитывали. Ну, в городе, конечно, такого не было.
48
Вероятно поэтому стоит перенять опыт Северной Кореи и заиметь две независимые прокоммунистические партии в управлении страной.