ДАН БЕРГ
ЖИЗНЬ В РАЮ
Интродукция
В настоящей повести представлены отдельные фрагменты жизни в раю. Важно заметить, что высоко ценимые на земле атрибуты материальных благ на небесах разумеются сами собой и не являются объектами вожделения. Обитатели рая вкусно едят и сладко спят, не знают тревог и болезней, дышат чистым воздухом и пьют прозрачную воду и так далее, и так далее. Однако, главное, что отличает рай от земной юдоли – это абсолютное преобладание идеального над материальным. Вечная работа духа – вот наслаждение рая.
В чем состояла роль автора настоящей повести? Всего лишь в том, чтобы литературно обработать дошедшие до него записки бывшего раввина Гершеля – еще свежие, не пожелтевшие от времени, сложенные пополам листы. В конце последнего листа крылом ангела Михаэля, старшего над раем, было добавлено пожелание не держать под спудом содержание записок.
Автор не исключает возможность скепсиса в отношении реальности описанных событий. Нигилистам предлагается признать то бесспорное обстоятельство, что достоверность рассказа всегда несомненна. Простая эта истина подтверждается твердым литературным правилом презумпции правдивости. Другими словами, любая история является правдивой, покуда не доказано противоположное.
Достоин сочувствия книгочей, который примется за поиски несуразиц и станет трудиться над опровержениями. Ведь святые сочинения, послужившие отправным пунктом записок Гершеля, верны безусловно вследствие святости своего происхождения. Когда фундамент здания надежен, то и стены его – то есть наша история – не хуже!
Всяк, одолевший настоящую повесть и нацеленный на будущее пребывание в раю, попав на небеса, сможет легко встретиться с персонажами и из первых уст услышать подтверждение истинности рассказа. Более того, если в предварительной беседе с ангелом Михаэлем кандидат сообщит старшему над раем, что потратил несколько часов на прочтение сей повести, то это признание послужит ему доброй рекомендацией.
Новое начало
1
Раби Гершель сидит на пригорке в тени грушевого дерева. Озирается по сторонам и видит чудный сад вокруг, а за садом, зеленеет луг, а за ним, кажется, лес, а дальше что? “Придет время, и все узнаю!” - размышляет Гершель.
Раби прав – время придет. Не раньше, так позже, но обязательно придет. Сколько его впереди, времени? Раби улыбнулся – должно быть, подумал об этом. Приятно, что не надо спешить. Торопливость жизни осталась позади. Впереди новый отсчет, новое начало.
Тайну смерти людям не дано открыть. Смерть полагают величайшим злом, а не есть ли она великое добро? Вокруг нас она помрачает мир, гасит светила и светильники и воцаряет тьму. Но в сердце она привностит свет и тепло и открывает новые дали, живым неведомые.
Чтобы стать бессмертным – нужно умереть. Раби Гершель умер позавчера. Теперь он займет уготованное ему место в раю. При жизни Гершель очень надеялся, что путь свой после кончины продолжит на небесах. Все-таки он раввин, честный праведник. Жизнь его была безупречна настолько, насколько она может быть таковой в мире греха, когда тело привержено заповедям, а душа бежит соблазнов.
Правду говоря, надежда очутиться в раю была не единственным чувством раввина в отношении предмета его мечты. В неугомонном сердце надежда уживалась с сомнением в существовании рая. Критичность ума не всегда благо, ибо порой лишает покоя. Сейчас раби благодарит Бога за снисхождение к глупому его недоверию, а себя отчасти порицает. “Я счастливо ошибался и счастливо прощен! – ликует Гершель, - да и велика ли вина моя перед Господом? Ведь сомнения порождены разумом, а его вложил в меня сам Создатель!”
Раби взволнован. Или душа его взволнована? Впрочем, тот, кого он являет сейчас – и есть его душа. Но и привычный облик тела тоже не исчез. В этом он еще разберется.
2
Тем временем раби Гершель встал с пригорка и повернул голову в сторону ворот, которые он недавно миновал. Величественное сооружение из темно-красного порфира напомнило ему восторг первых минут в раю.
Только вчера шестикрылый ангел принес его, легкого, как перо, к железной решетке, закрывающей пространство меж мощных каменных столбов. Над воротами кружились ангелы. Лица их были бесконечно приветны, радушны и милы. “Воистину ангельские лица!” – подумал Гершель. Некоторые из хранителей небесной благодати вдохновенно пели, другие извлекали нежные звуки из серебряных флейт. “Не узки ли ворота, пройду ли сквозь них? – встревожился Гершель и устыдился тотчас, - у входа в рай пора забыть суетность бытия!”