– Подъезжаем! – предупреждал меня он, когда мы приближались к дому кого-то из подписчиков.
Сидя на переднем пассажирском сиденье, я брал в руку номер газеты и готовился швырнуть его из окна. Машина сбрасывала скорость почти до полной остановки.
– Сейчас! – командовал Лерой.
Я совершал бросок. Увы, до сноровки моего босса мне было далеко. Пущенная моей рукой газета часто попадала в стволы деревьев или в водосточную канаву.
– Черт побери, малыш, – недовольно ворчал Лерой.
Рубена он тоже называл малышом. По-моему, он просто не знал, как нас зовут. Лерой останавливал машину, я выскакивал из нее и клал газету туда, где она должна была оказаться.
Довольно скоро Лерой придумал для меня другую функцию.
– Вот что, лучше подавай мне газеты, когда я буду готов к броску, – сказал он как-то с тяжелым вздохом. Так я снова превратился в «подносчика боеприпасов» – как и в случае с фальцевальной машиной.
Маляр
Когда мне надоело скармливать газеты фальцевальному агрегату, мой друг Джефф предложил мне поработать на его отца, маляра. Ему нужен был помощник на уик-энды. С Джеффом я познакомился в местном отделении организации юных помощников полиции Лос-Анджелеса, которая была частью движения бойскаутов. Джефф был коренным американцем, при этом его фамилия была Рэдмен[5]. Надо отдать Джеффу должное – он относился к этому с юмором. Он был невозмутимым и довольно ушлым парнем – и, помимо всего прочего, весьма озорным. Его же отец, Джим, был спокойным, немногословным мужчиной.
В первый день – в субботу – Джим заехал за мной ровно в шесть утра. Мы поехали к промышленному зданию, которое он уже начал красить. В дороге он все время молчал – как и я.
Когда мы прибыли на место, Джим швырнул мне тряпку и сказал:
– Намочи это в скипидаре и все время держи в заднем кармане. Как только поставишь пятно там, где уже покрашено, сразу вытирай. Эта тряпка будет твоим лучшим другом.
– Ладно, – ответил я. Замечание Джима показалось мне вполне разумным.
Работу мы закончили уже в сумерках. К этому времени я совершенно выбился из сил. К тому же у меня появились некие неприятные ощущения. Когда Джим снова заехал за мной на следующее утро, на левой ягодице у меня появилась странная сыпь, которая сильно зудела. По дороге Джим обратил внимание на то, что я все время почесываюсь.
– В чем дело? – поинтересовался он.
Я ответил, что не знаю, в чем проблема, и предположил, что либо меня искусали какие-то насекомые, либо у меня развилось что-то вроде аллергической реакции. Взглянув на Джима, я заметил на его губах легкую усмешку. Какое-то время мы молчали. Я размышлял над тем, чему мог улыбаться Джим. И вдруг меня осенило. Я вспомнил, что он посоветовал мне держать в заднем кармане тряпку, пропитанную скипидаром. Значит, все дело было в этом. Джим сделал это нарочно!
Я, однако, ничего не сказал, решив, что это было что-то вроде посвящения. Но тряпку, вымоченную в скипидаре, с тех пор больше в кармане не держал.
Как-то раз, закончив работу, мы поехали не домой, а в находившийся довольно далеко от того места, где мы жили, район. Свернув на подъездную аллею, мы остановились напротив нескольких стоящих в ряд типовых домов. Мне хотелось узнать, зачем мы сюда приехали, но Джим молчал, а я уже начал привыкать к его скупости на слова. Выйдя из машины, он заглянул за забор ближайшего к нам дома, затем вернулся и достал из кузова пакет в коричневой бумаге. Если судить по размеру, в нем вполне мог оказаться ланч. Джим протянул пакет мне и первым делом сказал, чтобы я его не открывал.
– Заберись в кузов грузовика. Потом загляни оттуда через забор. Ты увидишь на участке бассейн. Так вот, брось эту штуку в бассейн, а потом снова садись в кабину.
Задача показалась мне довольно простой. Я знал, почему Джим попросил бросить пакет меня, а не сделал это сам. Годы тяжелого физического труда сказались на нем весьма плачевно – его руки утратили подвижность.
Я принялся расспрашивать Джима о содержимом пакета, но он не стал распространяться на этот счет.
– Делай, что тебе велено, – сказал он, и я выполнил указания своего босса: залез в кузов грузовика и заглянул за забор, отделявший участок от подъездной аллеи. До бассейна оказалось футов пятнадцать. Я попытался рассчитать бросок таким образом, чтобы пакет попал именно в воду, а не на террасу или на один из стоящих рядом с бассейном стульев. Разумеется, я не мог не вспомнить, как Лерой недовольно ворчал после того, как я, швыряя газеты из машины к порогам домов подписчиков, раз за разом промахивался. На этот раз допустить осечку было нельзя. Взвесив пакет в руке, я пришел к выводу, что он достаточно тяжел, а потому лучше будет произвести бросок снизу. Я стал прикидывать расстояние, рассчитывая силу и траекторию броска, и делал это так долго, что Джим стал проявлять нетерпение.