После довольно неудачной книги о полярных летчиках, не зная, что делать, каким образом вернуть утраченное спокойствие, он приехал в город, где перед войной жила его семья. Купив букетик ранних цветов, он отправился на кладбище, рассыпал цветы по мраморной плите надгробия и долго сидел на деревянной скамье. Здесь он вдруг понял то, чего не мог понять ранее. Он всегда боялся, что возвращение, в этот город вернет воспоминание о сыне. Ему зачастую казалось, что сын где-то есть, он просто уехал в южные края — светлый, веселый юноша,— уехал к южному морю.
Была середина мая, цвели на бульварах белые акации.
Полковник вспомнил, что жители этого южного шумного города любовно называли свой город звездным, Астрополем, связывая это имя с найденной в развалинах генуэзского замка статуей крылатой женщины, несущей звезды.
Полковник ходил по городу своей юности. Он забрел в развалины старой крепости Иридиополя — радужного города, оставленного в наследство от милетских малоазиатов — они приплыли к этим берегам еще в шестом веке, походил вокруг полуразрушенного замка, построенного в XIV веке предприимчивыми генуэзцам и, теперь здесь в сохранившемся крыле помещался ресторан «Генуэзский замок», посидел среди развалин ханского дворца.
Возвращаясь из старого турецкого предместья, полковник заглянул в пивной бар, где на стене местный художник в порыве восторга нарисовал смеющегося Уленшпигеля с кружкой пива в руках. С другой стороны на полковника смотрел страдающий черт.
Он ушел к морю. Долго стоял, глядя в зеленую спокойную воду. Потом сел на каменной скамье, смотрел прямо перед собой, в темную листву старой магнолии.
На одну минуту, помимо какого-то внутреннего или внешнего желания, он вдруг резко вскинул голову и повернулся. Мимо прошла группа юношей. Полковник невольно посмотрел им вслед. Один из юношей остановился, постоял, повернулся и неуверенно пошел назад. Дойдя до полковника, он сел рядом. Недолго помолчав, сказал:
— Я знаю, кто вы. И простите меня, если я помешал. Понимаете, моего отца звали так же, как вас. И фамилия, имя и отчество. Все так же. Нет, нет! Я знаю, что он погиб. Он был летчиком и погиб в конце войны. Я знаю где, я это точно знаю. И вы совсем на него не похожи. Но вот такое совпадение. Вы не встречали его на войне?
— Нет,— подумав, ответил полковник.
— Я думал, может — встречали. Знаете, ведь однофамильцы всегда запоминают друг друга. А тут еще такое совпадение.
— Как тебя зовут?
— Александром, Сашей,— ответил юноша.
Полковник положил свою большую руку на плечо юноши.
— Моего сына звали так же,
— Я знаю,
— Знаешь?
— Видел на кладбище. Ребята даже шутили, мол, там похоронен я. Простите, что я об этом сказал.
— Мой сын был бы старше.
Юноша помолчал, потом поднялся, но полковник, державший руку на его плече, сжал плечо, и юноша опять опустился на скамью.
— Не уходи,— сказал полковник. — Расскажи о себе. Ты, конечно, хочешь быть летчиком, как отец?
— Да.
— У тебя есть мать?
— Нет, она давно умерла. Я живу у соседей.
— Учишься?
— В десятом классе. Скоро экзамены. Пока еще учимся. Осталось три дня.
В порт входил теплоход. Полковник отвернулся, чтобы не видеть белоснежного красавца. Юноша следил за кораблем.
— Расскажи,— попросил полковник.
— Я все рассказал,— ответил Саша. — О чем еще?
— И я не знаю, что ты должен рассказать, но знаю — должен. Может быть, не сегодня. Но когда? Ночью я уеду. Никогда не вернусь сюда. Тебе не страшно здесь жить? А мне — страшно. Да, вот такой большой, и страшно. Друзья ждут тебя?
— Не ждут.
— Тогда проводи меня до гостиницы.
Полковник жил в гостинице «Атлантической» — современном здании, построенном по проекту местного подражателя Ле Корбюзье.
По дороге юноша показал полковнику дом, в котором жил.
— А я,— сказал полковник,— жил раньше у Карантинной пристани.
— Я там бывал,— ответил юноша. — Знаю ваш дом. Там сейчас Музей освобождения.
Возле ярко освещенного подъезда гостиницы полковник сказал:
— И ты никогда не возвращайся в будущем в города, где что-то оставишь. Правда, говорят, одни возвращаются в прошлое, чтобы набрать там сил, а другие — чтобы утопить их остатки. Но ты не верь. И все-таки не возвращайся. В прошлом, конечно, надо искать силу, но это сейчас так трудно.
— А вы? Нашли?
— Не знаю. До свидания. Мы еще встретимся? Может быть, я зайду к тебе завтра. Но не обещаю.
Ночью полковник уехал. Он две недели метался из города в город, пытаясь понять свое состояние: ему все время казалось, что он не делает чего-то очень важного, решающего, чего-то такого, что он просто обязан сделать.