Не имея сколько-нибудь систематического образования, неграмотный староста вел учет фактов и цифр при помощи палки, на которой делались зарубки, а затем зачитывал все это письмоводителю. Отчет за 1297 год – он записан на пергаменте шириной около восьми дюймов, состоящем из сшитых вместе кусков разной длины, – позволяет сделать два вывода: во-первых, деловые операции средневекового поместья тщательно контролировались, во-вторых, староста, от которого они так сильно зависели, вовсе не был безмозглым тупицей, которого обычно представляют себе при словах «крестьянин» и «виллан».
При составлении отчета часто выяснялось, что существует небольшой излишек или, напротив, недостача. Генри Рив, служивший в Элтоне в 1286–1287 годах, указал, что доходы составляют 36 фунтов и 15 ¼ пенса, а расходы – 36 фунтов и 15 ¾ пенса. Он подвел баланс и сделал вывод – «Верно; итак, господин должен старосте 15 ½ пенса»119. Его преемник Филип Элтонский, принявший бразды правления в апреле 1287 года, записал поступления в размере 26 фунтов 6 шиллингов и 7 пенсов, расходы – в размере 25 фунтов 16 шиллингов и ¼ пенса. «Верно; староста должен господину 10 шиллингов 6 ¾ пенса»120.
За свои труды, физические и умственные, староста не получал жалованья в денежной форме, и тем не менее его вознаграждение было довольно существенным. Он освобождался от обычных вилланских отработок (в Элтоне они доходили до 117 дней в году). Кроме того, в Элтоне – хотя так было не везде – он столовался в поместье, по крайней мере частично, и получал пенни на рождественское подношение121. В некоторых поместьях, где служба была менее выгодной, крестьяне отказывались становиться старостами и даже платили деньги, лишь бы не получить назначения на эту должность. Но в большинстве случаев добиться согласия было нетрудно. В Бротоне староста имел право приводить восемь своих животных на господское пастбище122, – правда, возможно, речь шла о формальном закреплении уже полученной привилегии. «Было бы удивительно, – говорит Найджел Соул, – если бы староста не пас своих овец на пастбищах лорда или не использовал животных с господского надела для вспашки своих земель»123. У старосты имелось и много других возможностей. Чосер выводит старосту, умело крадущего провизию у своего господина:
Уолтер из Хенли советовал проверять меру бушеля, которая имеется у старосты, после того как тот представит свой отчет125.
Некоторые предприимчивые сеньоры устанавливали нормы сдачи – в течение года поместье должно было прислать определенное количество пшеницы, ячменя и прочих продуктов, заранее оговоренное число телят, ягнят, других домашних животных и яиц. Монахи аббатства Святого Свитуна, выполнявшие обязанности проверяющих, обеспечивали соблюдение этих норм, заставляя старосту возмещать недостачи из своего кармана. Может показаться, что аббатство испытывало трудности с поиском старост, – но ничего подобного. Несмотря на строгое отношение монахов, установленные ими квоты были умеренными и, что важно, постоянными, не меняясь в течение длительного времени: 60 поросят, 28 гусят, 60 цыплят и 300 яиц. Вполне возможно и даже вероятно, что староста чаще всего оставался в выигрыше, добавляя «сверхплановых» гусят и поросят к своему поголовью126.
У старосты был помощник, известный как бидл (beadle), хейворд (hayward) или мессор (messor), который в случае надобности замещал его, но, кроме того, имел свой круг обязанностей. Староста традиционно был вилланом, имеющим виргату (виргатарием), поэтому помощника брали из числа вилланов-полувиргатариев, то есть крестьян-середняков.
Бидл или хейворд обычно отвечал за семена, оставшиеся от прошлогоднего урожая, их хранение и посевные работы, включая пахоту и боронование, а позже, вместе со старостой, – за косьбу и жатву. Уолтер из Хенли предупреждал, что вилланы, отрабатывающие барщину, трудятся с неохотой: «Если они плохо [работают], сделай им выговор»127. Хейворд также был обязан задерживать коров и овец, забредавших на господский надел, и проверять, наложен ли на их владельцев штраф128.