Близ канала улица Эписери миновала древний и влиятельный монастырь Нотр-Дам-о-Нон-нэн и меняла название на улицу Нотр-Дам. В 1188 году в подсобных постройках монастыря начался Великий пожар. Южнее двадцать лет назад обосновались братья-доминиканцы (братство францисканцев находится за пределами города, неподалеку от Ворот През). Чуть севернее, в конце Большой улицы, перейдя мост Пон-де-Бэн (Pont des Bains), можно оказаться в древней галло-римской цитадели. На правом берегу возле моста устроены общественные бани, где путешественник может смыть с себя пыль дорог.
За каналом расположен Старый город, все еще окруженный руинами древних римских стен. Здесь живут самые состоятельные горожане, многочисленные служители церкви, графские чиновники, евреи (в пределах старого еврейского квартала), некоторые представители рабочего сословия и бедняки. В юго-западной оконечности Старого города высится большое каменное здание, обращенное задним фасадом к каналу, — это графский дворец. Массивная постройка со сводчатым подвалом в основании и жилыми помещениями в дальней части. Перед дворцом расположен позорный столб — деревянная конструкция, к которой в качестве наказания приковывают мелких воришек или пойманных на мошенничестве купцов. Графская церковь Святого Этьена пристроена к дворцу, образуя вместе с ним одно г-образное в плане здание; таким образом, граф может слушать мессу, не покидая собственного дворца. На севере сразу за дворцом расположен госпиталь, основанный Генрихом Щедрым, а в северо-западной оконечности Старого города возвышается мрачная граненая башня, обнесенная стеной. Древний донжон графов Шампани теперь используется в качестве церемониального зала для торжественного посвящения в рыцари, праздников и турниров.
Неподалеку от центра Старого города расположено августинское аббатство Святого Лупа, названное в честь епископа, что некогда вел переговоры с Аттилой. Изначально оно располагалось за пределами города, но после нападения викингов в 891 году аббат Аделерин перенес учреждение за городские стены, где оно затем и осталось. Улица Ситэ (Rue de la Cite) — главная улица Старого города — разделяет аббатство и собор, расположенный в северо-восточном углу. Каменщики постоянно трудятся на строительстве этого огромного сооружения; монументальный подъемный механизм, установленный посреди уже возведенных стен, доставляет наверх блоки, из которых составляется очередной ряд каменной кладки. Жилье и мастерские каменщиков теснятся тут же, на пятачке между собором и епископским дворцом.
Возле донжона на юг протянулся еврейский квартал. Процветающие еврейские фамилии селятся на улице Вьей-Ром (Rue de Vieille Rome), начинающейся сразу за стеной старинной башни; все прочие теснятся в еврейском квартале Брос-о-Жюиф (Broce-aux-Juifs) — небольшом участке, с четырех сторон ограниченном переулками.
Таков Труа, старинный, но современный город, феодальная и церковная столица, крупнейший центр средневековой коммерческой революции.
Глава II
Дом горожанина
Они живут очень достойно, они носят королевские одежды, имеют превосходных верховых и упряжных лошадей. Когда господа отправляются на восток, горожане мирно спят в своих постелях; когда господа принимают жестокую смерть, горожане мирно плещутся в реке.
Дома богатого и бедного горожанина в XIII веке мало отличались друг от друга снаружи. За исключением немногочисленных каменных построек, все они представляли собой высокие деревянные стоечно-балочные сооружения, которые со временем одинаково оседали и кренились в разные стороны. В бедных кварталах семьи обитали по несколько в одном доме. Семья какого-нибудь ткача могла ютиться в одной лишь комнате, где вся жизнь проходила вокруг очага, — влача существование не более комфортное, чем крестьяне и сервы в сельской местности.
В то же самое время состоятельные горожане с удобством занимали все четыре этажа своего дома: на первом располагалась деловая зона, на втором и третьем — жилые помещения семьи, под крышей обитали слуги, в надворной части были устроены конюшни и кладовые. Все, от погреба до чердака, здесь было обустроено с комфортом, однако это был комфорт, соответствовавший представлениям XIII века и оставлявший желать лучшего даже в том, что касалось обустройства жизни хозяина и хозяйки дома.