Глава III
Средневековая домохозяйка
Надежда на заботы жены поддерживает его дух… как перед жарко пылающим очагом он будет бережно разут, ноги его омоют и облачат в свежие чулки и обуют в чистую домашнюю обувь, подадут ему славной еды и напитков за славно накрытым столом, где все продумано и предусмотрено, уложат в славную постель на белые простыни… славно укроют прекрасными мехами и утешат при помощи иных радостей и забав… о которых я умолчу; а на следующий день его уже будут ожидать свежее белье и вычищенный костюм.
На рассвете колокола собора вызванивают первые ноты диалога, который на протяжении дня задает ритм жизни граждан Труа. Именно собору, в связи с его статусом епископской церкви, принадлежит право подать голос первым — раньше графской капеллы или Нотр-Дам-о-Ноннэн. Это превосходство было завоевано епископом Эрве в яростном диспуте.
В Труа так много колоколов, что по этому поводу даже родился стишок:
— Откуда ты?
— Я из Труа.
— Чем вы живете там?
— Звоним в колокола.
Колокола, впрочем, звонили не ежечасно, а через каждые три часа9, отмечая время церковных служб. Людям было мало дела до того, который сейчас час, главное, что их волновало: сколько времени осталось до наступления темноты. Церковные колокола были
единственным способом исчисления времени. В монастырях, церквях и общественных зданиях могли быть песочные или водяные часы. Механические часы с гиревым приводом в то время еще не изобретены.
Утренний колокольный звон сразу после рассвета — Первый час — знаменовал начало дневной жизни города. Городская стража оставляет ночные посты, воры прячутся в свои укрытия, а честные люди принимаются за работу. Раньше всех снимают с грохотом ставни и открывают двери для посетителей кузницы и лавки мясников. Коровы, овцы и свиньи, мыча, блея и повизгивая, покидают хлева и бредут на пастбища за пределами городских стен. Заспанные служанки с ведрами направляются к колодцам.
Обитатели высоких домов медленно покидают постели, облачаясь в нижние рубахи, сложенные накануне вечером под подушку. Прочие элементы костюма также находятся там, куда были определены накануне, — на вешале в изголовье кровати. Лицо и руки омываются холодной водой. Порядочная супруга горожанина завершает свой утренний туалет, расчесывая и заплетая волосы. Не раз в своей жизни она слышала проповеди, порицающие тех женщин, кто позволяет себе пользоваться косметикой. Священники не устают напоминать своим прихожанкам, что парики собраны из волос особ, которые ныне находятся в аду или чистилище, и что Иисус Христос и Его благословенная Мать хотя и владеют миром, но никогда не помышляли о ношении шелковых поясов, расшитых золотом и серебром, кои в такой моде среди благосостоятельных дам. Не удостоены одобрения церкви и повязки, при помощи которых некоторые дамы утягивают грудь: в ином мире, говорят проповедники, обратятся эти повязки огненными лентами.
Идеал женственности того времени — стройная фигура, светлые волосы и бледная кожа — словами поэта: «Бела, как снег на льду». Ради достижения этого идеала женщины использовали всевозможные притирания, которые должны были помочь осветлить кожу; хотя иногда случалось и так, что кожа облезала вместе с пигментом.
Одна из первых рутинных утренних обязанностей хозяйки дома — покупка продуктов, за которыми нужно было ходить ежедневно. В Труа большинство поставщиков провизии селились на узких улочках вокруг Сен-Жан: улице Домино (Rue du Domino), улице Круазетт (Rue des Croisettes) — улице Крестиков, на Кур де Ранконтр (Cour de la Rencontre) — Дворе встреч. Название многих улиц указывало на торговую практику, которая на них процветала: улица Кордери (Rue de la Corderie) — улица Канатчиков, улицы Гран-Таннери (Rue de la Grande Tannerie) и Пти-Таннери (Rue de la Petite Tannerie) — Большая и Малая улицы Дубильщиков, улица Орфаврери (Rue de l’Orfàvrerie) — Золотых дел мастеров, улица Бакалейщиков. Храмовая улица, улица Тампль (Rue du Temple), пролегала мимо Командорства тамплиеров.
Вывески добавляют яркие акценты на фасады построенных вплотную друг к другу домов: на вывеске лавки винодела красуется лоза, на вывеске аптекаря — три золоченые пилюли, на вывеске цирюльника, практикующего хирургические процедуры, — белая рука с красными полосами, изображение единорога обозначает дом золотых дел мастера, а вывеска с лошадиной головой указывает, что в лавке продается конская сбруя.
13
«Le Ménagier de Paris»