— Я бываю здесь два раза в год — город входит в мой округ. На сессии вот впервые.
— А вы знали о повестке дня? Об отзыве?
— Конечно, знал, поэтому и приехал, меня просили из областной администрации вникнуть в ситуацию, разобраться. Люди всегда недовольны властью, слишком много вопросов жизни территории замыкается на ней.
— А давно вы являетесь депутатом Государственной думы? — Она не могла сообразить, на сколько лет избираются в Госдуму. Вабузов как будто прочитал ее мысли и мягко проинформировал:
— Депутаты Госдумы избираются сроком на пять лет, я работаю уже четыре года. Простите, что помочь вам ничем не могу — я видел, как упал депутат, потом его обступили, потом приехала «Скорая», она-то его и забрала. В общем, и все, наверное, пользы в моих показаниях нет.
— А у вас есть предположения, почему могли покушаться на жизнь Пестерева?
Он ответил ей, как будто прочел политинформацию.
— Вы же знаете, что в нашей стране много случаев, когда от рук преступников погибают российские общественные и политические деятели, и преступления раскрываются далеко не всегда.
— Спасибо, что напомнили.
— В вашем, то есть в нашем, случае человек остался жив, и слава богу, а потом, я просто уверен, вы это преступление раскроете.
Все остальные свидетельские показания были просто типовыми, словно написанными под копирку.
— Видели, как падал, видели, как «Скорая» увозила.
На трибуне в это время делал доклад глава администрации Ударников, значит, надо его тоже опросить. Ох, Лариска, политика — это когда говорят одно, делают другое, думают третье. Кто-то же покушался на жизнь и здоровье Сергея Пестерева! Из больницы о своих предположениях ей сообщили — отравление глюкозидом наперстянки, но ей нужны результаты исследования из криминалистической лаборатории.
Откладывать встречу с Ударниковым было нельзя, и она с четвертого этажа, где заседали депутаты, спустилась на второй, в кабинет главы.
У каждой секретарши, которая сидит в приемной, свои принципы. Одни секретарши молчаливые и ни слова не скажут о своем шефе, другие разговорчивые, но сходство между ними в том, что они знают о своем начальнике все. Дамочка в приемной напряглась, увидев незваную гостью.
— Яков Иванович никого не принимает, у них ЧП случилось на сессии.
— Так я как раз по этому поводу. — Лариса достала служебное удостоверение. Секретарша недовольно поджала губки.
— Я сейчас доложу, — и через минуту вернулась: — Проходите.
С главой администрации Угорска следователь Сокольская лично, что называется, знакома не была.
— Сколько сегодня новых персон в твоем расследовании! — пошутила над собой она.
— Я ничего не знаю! — с порога резко заявил Яков Иванович.
— Здравствуйте, Яков Иванович. Меня зовут Лариса Сергеевна Сокольская, я следователь.
— А, ну здравствуйте.
— Мы можем с вами побеседовать?
— Я же сказал, что ничего не знаю.
Лариса не теряла самообладания. За свою следовательскую деятельность она повидала немало вот таких резких, недовольных и возмущающихся. Рецепт был один: спокойствие, только спокойствие.
— Яков Иванович, все-таки из нас двоих мужчина — это вы.
— Ну и что? А допрашивать же вы меня собираетесь, несмотря на то, что вы женщина.
Запасы терпения у Ларисы не заканчивались.
— Я пришла с вами побеседовать — уловили разницу?
Он не хотел ни беседовать, ни видеть ее в своем кабинете. Лариса это понимала, но уходить не собиралась, а, наоборот, присела за длинный стол.
— Давайте мы не будем отнимать друг у друга драгоценное время. Я, конечно, могу вас завтра пригласить повесткой, но зачем?
— Хорошо, спрашивайте.
— Насколько для вас была рискованной ситуация с отзывом мэра? Вас действительно могли отозвать?
— Нет, не могли. Это местные бузотеры, поговорили бы и успокоились.
— То есть политической опасности Пестерев для вас не представлял?
— Ну какая большая политика в маленьком городе! Нет у нас никаких политических опасностей, это вам не Москва.
Яков Иванович в течение всего разговора заметно нервничал и очень хотел, чтобы Лариса Сокольская побыстрее покинула его кабинет.
— Я вам не помешаю? — В кабинет быстрым шагом зашел мужчина.
— Мне хотелось бы пообщаться с Яковом Ивановичем без посторонних.
— Это не посторонний, это руководитель аппарата нашей администрации, — сразу оживился Яков Иванович. — Проходи, проходи!
— Семен Палыч Чистов, — представился вошедший, и она почувствовала, что настроение у мэра, да и энергетика в кабинете буквально изменились. Яков Иванович расправил плечи, даже стал как-то выше ростом и уверенней. Прибежавшая секретарша поставила чашки с чаем и открыла коробку конфет.