В знании своем, в картинке, что рисовалась в мозгу, волосы мертвой женщины были русыми и короткими; в остальном, яркой красотой, стройной фигурой, отчаянной преданностью террору, женщина напоминала Инессу-Ирину.
Господи, взмолилась Надин, только не это! Восемь лет назад, при схожих обстоятельствах погибла ее подруга Елизавета Новикова. Она соблазнила полицейского офицера, долго и увлеченно играла в шпионские страсти, потом пошла на акцию вторым номером и была застрелена при задержании. До последней минуты Лиза верила, что обхитрила охранку; что совершает поступки, продиктованные собственной волей; что победа за ней и подозрения Надин — пустое завистливое резонерство.
— Вашу бедную Лизу, конечно, использовали, — прокомментировал позднее Прохор Львович Люборецкий. — А потом убрали, чтобы под ногами не мешалась, не компрометировала государевых слуг.
— Неужели ее смерть была заранее запланирована? — удивилась Надин.
– Это нормальная рабочая практика. Зачистка отработанного материла.
Нынешняя ситуация повторяла прошлое с фотографической точностью. Вздернутый подбородок Инессы-Ирины выдавал решительные настроения. Без сомнения барышня, страховала Орлова, и в случае его неудачи собиралась стрелять.
«Господи, что делать? — Надин растерялась. — Сейчас ее убьют. Надо спасать эту дуру!» То, что стрелков может быть два, Надин упустила из виду и сейчас ругала себя за это. По ее плану карманники должны были обезоружить Орлова, то есть попросту украсть у парня пистолет. Как вывести из игры еще одного человека? Этого Надин не знала и нервно теребила в руках платок, не представляя, что предпринять дальше. От полной безнадежности она решила сама предупредить девчонку и даже сделала шаг в сторону брюнеточки.
— Не стоит суетиться, милая, — прошептал знакомый голос. Павел? От удивления Надин едва не вскрикнула. Менее всего она рассчитывала обнаружить рядом мужа.
— Надо остановить Инессу..
— Надо — остановим, — для Матвеева как всегда не существовало проблем, одни задачи.
— Но как? — Барышню держали «под колпаком» по крайней мере, десяток сыскарей.
— Разберемся.
— Слово предоставляется…нашему почетному гостю…господину премьер-министру… Андрею Аркадьевичу Красавину, — проанонсировала трибуна под шквал нескончаемых аплодисментов.
Это был самый удобный момент для выстрела. Восторг, грохот оваций, внимание присутвующих приковано к знаковой фигуре. На террориста никто даже не посмотрит. Кроме тех, естественно, кому положено приглядывать за «объектом». Но и они — люди, поддавшись общему энтузиазму, невольно отвлеклись, и тот час оказались смяты давлением толпы. Под мощным напором полицейский кордон вокруг Орлова разомкнул ряды. Возле Виталика появились посторонние лица. Пьяноватый мужичок в нарядной поддевке, господин в полосатом пиджаке и немолодая толстая тетка в зеленой шляпе. Пьяный завопил истошно:
— Да здравствует государь император!
Дама завизжала:
– Ура. ааа.
И тот час охранники оттеснили незваных гостей, замкнув оцепление. А что пьяный, полосатый и тетка? Затаив дыхание, Надин, следила, как работают профессионалы.
Миг — и компания растаяла в толпе, другой — и возникла в нескольких метрах от Инессы-Ирины.
— Господи…Пашенька… — у Бога и мужа Надин молила, чтобы не случилось ничего страшного.
Аплодисменты переросли в овации. Красавин усталым жестом отмахнулся от народной любви, в нетерпении повернулся к губернатору, хватит, мол. Тот беспомощно развел руками, ничего не поделаешь, великим министрам — великие почести.
Несколько нарядно одетых гимназисток бросились к трибуне с цветами. Оркестр грянул победный марш из «Аиды». Дальше все как в кинематографе…беззвучно, стремительно, смешно и одновременно с тем страшно.
Виталик побледнел как смерть, затем покраснел ало, суматошными жестами начал шарить по карманам. Гримасы растерянности, ужаса, облегчения сменяли одна другую, губы ходили ходуном. Мальчишка словно рыдал беззвучно и панически озирался по сторонам, выискивая взглядом своих наставников. Казалось, он упадет сейчас в обморок или забьется в эпилептическом припадке. Но нет, Орлов сорвался с места и, расталкивая толпу, бросился наутек.