************
Он выходил на улицу с наступлением заката и возвращался с рассветом. Он прочесывал темные, затхлые, шумные окрестности, бродя и всматриваясь в лица, ища то ненавистное лицо, которое въелось в его память. Он запомнил его навсегда. Курносый нос, ухмылка и густые брови. Он напоминал ворона, ищущего очередную добычу, скалящегося и ищущего чем бы поживиться. Его лицо так четко впечаталось в его память, что когда он проходил мимо очередного перекрестка, заглядывал за угол и ему казалось что он у цели, его глаза начинали заплывать кровью, а острый, наточенный с усердием нож в рукаве резал его ладонь от того усилия, с которым он вгрызался в рукоятку своими грязными, посиневшими от натуги пальцами. Он бродил и бродил, неустанно вглядываясь в лица и ища то, что было ему сейчас жизненно необходимо, месть.
Он наткнулся на него через месяц после своих ночных блужданий. Этот смех и звериный оскал он не мог спутать ни с чем. Он стоял за углом, разговаривая с какой-то проституткой. Кажется он пытался отнять у нее ее деньги и угрожал ей, приставив нож к ее горлу а другой рукой шныряя у нее под короткой, поблеклой от долгой носки юбки. Он смеялся, смеялся как и в тот раз. Он наслаждался процессом и упивался моментом, когда мог почувствовать себя хозяином жизни. Он был тем самым демоном, способным разрушить все живое. Он беспутно блуждал по городу в поисках легкой прибыли. И он находил ее. Он жил так уже десять лет, уйдя из дома, после того как его мать привела в дом очередного хахаля, который избивал ее на его глазах. После очередного побоища он схватил нож и полоснул его по руке. Мать встала на защиту отчима и он понял, что он больше не сможет это терпеть. Он осознал, что готов убивать и крушить, лишь бы не видеть каждый вечер эти сцены. Он понял, как легко женщины готовы простить и как это сладостно, убивать и причинять другим боль. Он перестал бояться и теперь причинял боль и приносил страх другим людям. Он не успел ничего понять, когда его отшвырнуло в сторону. Нож прошел по его горлу и кровь брызнула во все стороны. В уши кто-то кричал, кричал о мести и о потери, кричал о том, какая он мразь и подонок. «Я Алекс, и ты убил мою жену. Ты вечно будешь жалеть о своем поступке». Он слышал стон проститутки и крики с соседних улиц. Вот и все. Скитания закончились. Жизнь медленно уходила из его вен. Он думал о том, что тот, кто нанес ему смертельное ранение даже не представлял как долго он ждал своей смерти, как грезил по ночам о том, чтобы закончить это грязное существование, как он жалел о том, что убивал и стал причиной страдания многих, как втайне ото всех он плакал сидя под душем, смывая кровь со своих рук после очередного налета, и как ему снилось по ночам лицо девушки и струя рыжих волос, которые разносились по ветру. Ее глаза прочно засели в его памяти. Зеленые, большие глаза, которые смотрели ему точно в душу и которые не давали ему покоя и, то кольцо, которое она выхватила перед падением у него из руки. И как он бежал, бежал прочь с этой грязной улицы и как спустя километры, пересекая очередной перекресток он прислонился к дому и плакал, плакал от боли и разочарования, от того кем он стал. Он узнал его, того парня, что был с ней тогда. Кажется они только поженились и это были их обручальные кольца. Он прочел в глазах своего убийцы безудержную пустоту, всепоглощающую и непроницаемую темноту в налитых кровью зрачках. «Спасибо» все что он успел сказать и высунул из кармана пальто кольцо, которое он отобрал у него. Он носил его с собой, не понимая, чем оно так притягивало его. Теперь он знал. Оно вернулось владельцу. Он сделал все что мог и обложался. Он не смог прожить эту жизнь как хотел. Он ушел в темноту, один, смерть забрала его с собой также бесшумно как приходила тогда. Лишь слегка перебирая камешки на асфальте своим длинным широким плащом. Он ушел стиснув зубы. Все кончилось. Он знал что того, кто его убил, ждала другая участь, еще более страшная, но уже не смог ничего ему сказать, не смог предупредить. Ушел и оставил все несказанное при себе.
Вернувшись домой, Алекс сразу пошел в душ. Холодная струя воды смывала брызги крови с его пальто, протекала в обувь и наполняла дополна карманы одежды. Пальто набухло и стало тяжелым, ботинки хлюпали при любом движении. Кепка и очки лежали на полу. Он стоял молча, лишь иногда вытирая лицо мокрым рукавом. Он не понимал и не видел ничего вокруг. Легче не стало, чувства внутри не изменились. Он крепко сжимал в руке кольцо, которое дал ему вор. Кольцо, которое стоило ее жизни. Кольцо, принесшее и счастье и беду одновременно. Кольцо, убившее его. Он не понимал, за что убитый поблагодарил его перед смертью. Он вовсе не хотел облегчить его участь. Теперь он жалел, но не о сделанном, а о том, что не причинил ему больше боли, что так легко убил его, что не заставил помучаться перед смертью. Он жалел, что не вырезал ему кишки и не выколол глаза перед смертью. Ему стоило отрезать ему пальцы, медленно и кровожадно прежде чем он его прикончил. Он не смог. Злость пронзила его насквозь, когда они встретились глазами, и он не удержался. Нож сам направился к его горлу и кровь, которая потекла из пореза принесла ему сладость. Он даже испугался на мгновение, испугался за то, что насладился этим зрелищем. Горячая, пульсирующая, покрывающая его лицо и одежду, она нехотя стекала на пол со струей воды. Он что-то кричал в лицо своей жертве, прыскал слюной от злости, даже заплакал на мгновение, но после его тихого « спасибо» и протянутого кольца, потерял желание смотреть на это зрелище дальше. Он просто ушел, забрав кольцо и убедившись, что ему не жить. Проститутка, стоявшая рядом, вопила и просила не убивать ее. Она забилась в угол и рыдала. Тушь растеклась по ее лицу, помада размазалась и стала напоминать маску клоуна. Она была ему противна, развратная и грязная шлюха, дарившая мужчинам ложную надежду, продававшее свое грязное тело. Он так хотел ударить ее, придушить, размазать по стенке ее внутренности и сорвать эту фальшивую маску с ее лица. Он подошел к ней вплотную и посмотрел в ее глаза, зеленые, болотные глаза, без намека на смысл, без единого намека на какую либо сущность, на какое-то содержимое. Футляр, который давно был разграблен и очернен. Она не стоила ничего, ее жизнь не стоила ничего. Как и его сейчас. Он подал ей руку и помог подняться. Она несмело взялась за его протянутую ладонь и встала.
Ее ноги дрожали, она всхлипывала и что-то бормотала, сама не понимая смысл своих слов. «Деньги, возьми все, не трогай, не убивай, пожалуйста». Она вторила снова и снова. Она хотела припасть к его ногам, но он отшатнулся и быстро поплелся в сторону. Она упала на землю. И смотрела на его удаляющуюся тень. Она запомнила это лицо. Черные густые волосы, выбивающиеся из под кепки, большие черные очки, прямой нос и пухлые кроваво красные губы. Его глаза были налиты кровью. Зрачки расширены и отдавали бешенством. Он прятал их под очки, и снял только когда смотрел в лицо смерти, смерти пришедшей за его жертвой. Он обменялся с ней взглядами и удалился прочь. Она еще долго вспоминала это лицо, его походку и жесткий взгляд, взор из преисподней, черствый и вызывающий мурашки по телу. Этот взгляд мог оставить на теле противника порезы без единого оружия. Он оставлял отпечаток навсегда. Взгляд отшельника, грешника, выбранного смертью как своего вестника. Черный и холодный, пронзающий и не дающий ни единого шанса на надежду взгляд, который говорил об одном, что его хозяин проклят и помечен навеки.
У него не осталось от нее ничего. Ничего, что напоминало бы о существовании его жены. Не сохранилось ни одной фотографии, ни одной зацепки. Он потерял все. И с этого момента он знал, жизнь не будет прежней. Он вступил на новый путь. Путь, который при любом повороте закончится одним исходом, смертью. И он хотел этого, вернее, это все, чего он хотел. Игра началась. Он принял вызов, и следующий ход был за ним. И он уже знал что предпримет в дальнейшем.