При всей своей тщательно оберегаемой внутренней автономности американцы ухитряются быть крайне общительными, даже, на мой взгляд, чересчур экспансивными, многословными и громкоголосыми в изъявлении своих добрых чувств, своей радости (иногда не вполне натуральной, явно преувеличенной) от общения с вами.
Они излучают благожелательность, добродушие и оптимизм. Человеческое общение в Америке, вопреки довольно распространенному мнению, имеет более широкий размах, чем где бы то ни было; количество всевозможных добровольных ассоциаций, «кружков по интересам» просто невообразимо. Когда я преподавал в университете Хофстра на Лонг-Айленде, я жил в домике отставного профессора и его жены; дважды в месяц они с группой друзей и знакомых, числом около двадцати человек, собирались по очереди дома у кого-либо из этой неформальной группы для обсуждения заранее намеченной книги, отобранной путем голосования, — и это, оказывается, продолжалось в течение двадцати лет! Я узнал, что это весьма распространенная форма общения в Америке; обсуждались книги как художественные, так и общественно-политического характера. Вообще американская интеллигенция читает довольно много, в книжных магазинах всегда полно людей, количество ежегодно публикуемых книг и журналов способно потрясти воображение. Велик интерес к искусству, к симфонической музыке, живописи; однажды, чтобы попасть на выставку картин Вермера в Вашингтоне, мне пришлось простоять в очереди часа три. Разумеется, все это относится к весьма узкой интеллектуальной элите, но ведь так во всем мире: много ли рабочих или мелких бизнесменов в Москве посещают Пушкинский музей и консерваторию?
По складу моей натуры мне импонирует деловитость и пунктуальность американцев, их непревзойденная обязательность. Конечно, когда после знакомства и короткого разговора вам говорят дежурную фразу «Мы с вами должны как-нибудь встретиться и пообедать», это в девяти случаях из десяти ничего не значит, никакого ленча не будет. Но уж если договариваются, а обычно это звучит так: «В четверг на будущей неделе, в семь часов» — не стоит даже перезваниваться и уточнять, встреча состоится обязательно. В Америке вообще невозможно жить без книжки-ежедневника, в которой надо все встречи разметить за две недели вперед (что немыслимо для русской натуры, привыкшей к импровизированным встречам). Опозданий практически не бывает, никогда никого не приходится ждать. С другой стороны, мне такого рода встречи (непременно за обедом или ужином, американцы вообще без еды не общаются) часто бывали в тягость: именно в тот момент, когда подают великолепный бифштекс или рыбу-меч, задают вопрос о политике Ельцина, и все удовольствие от еды теряется.