Когда я спустилась в столовую на ужин, за окном уже властвовали сумерки, аромат душистого табачка проникал сквозь распахнутые окна, рождая легкую грусть: так пахли теплые южные ночи на родной Земле.
Томаса не было видно, поэтому я, быстро закончив с основными блюдами, попросила Ханну и Селену присоединиться к чаю. Мне хотелось посплетничать и выяснить причины, побудившие моего свекра фактически подарить деревню грубияну-старосте.
Вначале разговор не клеился, женщины стеснялись, все больше меня хвалили, что перемен дому желаю, в деревне погорельцам помогаю и за общее дело радею. Слушать их бормотание было скучно и неловко. К счастью, одно неплохое зельице, которое я предложила дамам в виде легкой вишневой настойки из самой столицы, наконец, подействовало. Женщины расслабились, разговорились, и теперь оставалось только направить беседу в нужное русло.
— А что тут думать да гадать? — экономка вздохнула и отпила глоток горячего травяного настоя, — вы уж меня простите, хозяйка, за подробности, но дорт Томас больно до девок молоденьких охоч. У нас же горничные и служанки из деревенских в основном, только пара человек городских будет. Я, Ханна да еще одна, на кухне помогает. Так вот, уже пару раз некрасивые истории получались, но староста ловко недовольство людское наизнанку выворачивал, будто девки дурные сами дорту в постель запрыгивали. Их, брюхатых, еще и с позором из поместья выгоняли. Стыд и срам полный! В первый раз заступиться и некому было, а вот в прошлом году жених обиженный вилы взял да народ поднял. Пошли они, значит, правды требовать да справедливости. Только далеко не ушли. Прихвостни старостовы им быстро рты заткнули. А дорт пару месяцев тихо жил, а потом опять за свое. Девки уже по одной и не ходят. Плачут по углам, а другой работы все равно нет, до города сколько ехать, а коли доберешься, там своих работниц хватает.
— Я ему в последний раз травок в кофей утренний подложила, — зло вставила чуть захмелевшая Ханна и тут же скривилась от головной боли, — нет, не могу рассказать, клятва не дает.
— Мяту «девичьи слезы»? Да, средство хорошее. Теперь понятно, за что тебя дорт уволил. — Селена усмехнулась, — это, хозяйка, безотказное средство, коли мужик шибко активный. Пару дней бесполезный в этом плане будет.
— Так, теперь мне понятно с договором. А вот почему сами деревенские с новыми правилами согласились? Никто ж против старосты не идет, все недовольны, но молчат.
Женщины растерянно переглянулись и пожали плечами. Им все эти договора были ни к чему, работу сделать да гнев хозяйский на себя не навлечь — вот и все цели, а уж остальные пусть сами со своими проблемами разбираются.
— Ладно, спасибо вам за беседу, девушки. Вы своими делами занимайтесь, а я перед сном прогуляюсь по саду, голову проветрю.
Выйдя на крыльцо, подставила разгоряченное лицо легкому шаловливому ветерку. Высоко в темном небе сверкающим ожерельем рассыпались мириады звезд, тонкая паутинка перистых облаков обещала в ближайшие дни смену погоды. В густой траве тихо и мелодично стрекотали сверчки, пришедшие на смену звонким цикадам и кузнечикам. На душе было хорошо и спокойно. Чуть подобрав подол длинного платья, я медленно двинулась по заросшим дорожкам, с упоением вдыхая аромат ночных цветов. Еще несколько дней назад я и представить себе не могла, что мне выпадет шанс вновь почувствовать себя настолько живой…
В изогнутых лепестках чайных роз уже скопились прозрачные капли росы, и я с удовольствием провела рукой по упругим розовато-желтым головкам, орошая серебристые травы прохладным дождем.
Нужно было возвращаться, но теплая ночь обнимала за плечи, уговаривая остаться, бросить все дела, забыть о проблемах, скинуть обувь и, подхватив юбки, пробежаться по влажной земле.
И я почти поддалась искушению, сделав пару шагов к садовой скамейке, но на крыльце завозилась Ханна, ненавязчиво напоминая о времени. Мне стало стыдно, ведь я совершенно забыла об обещанном плане мести: какие бы ни были у деревенских причины молчать, старосте требовалось укоротить его загребущие руки и длинный язык. Мысленно пообещав своей тайной подруге вернуться и вместе станцевать под луной, я поспешила к дому.
Сидя в кресле у окна Нортан любовался хрупкой женской фигуркой, гуляющей по темным дорожкам спящего сада. Тонкие лучи любопытной луны скользили по складкам строгого черного платья, прятались в высокой прическе, подсвечивали нежную кожу изящных рук. Вчера, рассердившись на собственную немощь, он прогнал Ангелину, сегодня же отчаянно скучал, надеясь, что она снова поднимется к нему. Чуда не случилось. Что ж, он привык к тому, что люди быстро забывали о его существовании, с облегчением вычеркивая из жизни неприятные минуты вынужденных встреч.
Интересно, кто же прячется внутри этой красавицы, носящей траур? Бессердечный монстр-убийца или несчастная жертва роковых случайностей?
Виновата ли его вчерашняя гостья в смерти брата? Брата, который украл жизнь самого Нортана…
Он не знал. И не хотел думать об этом.
Может не сегодня, но завтра или послезавтра она вспомнит о нем и заглянет в комнату под крышей?
* цитата из мультфильма «Аленький цветочек»
** детская скороговорка
Глава 10
Неслучайно-случайные встречи
Город встретил меня ярким шумным многоголосьем. По улицам прогуливались нарядные дамы в сопровождении компаньонок и служанок, звонко цокая по булыжной мостовой, лошади везли многочисленные кареты и омнибусы, уличные мальчишки размахивали газетами, а румяные старушки продавали с лотков не менее румяные пирожки и булочки.
Мы с Ханной тоже решили пройтись, договорившись с кучером, что будет ждать нас у здания Центрального банка. Мне хотелось окунуться в бурливый поток городской жизни, почувствовать свою причастность к общей суете, полюбоваться на витрины многочисленных лавок. Я, дите российского мегаполиса, успела соскучиться по деловой суматохе и теперь наслаждалась прогулкой.
Широкая улица вывела нас на главную площадь. В центре, высоко выбрасывая тугие струи, красовался фонтан. Он служил прекрасным живым фоном для уличных музыкантов и артистов, демонстрирующих за звонкую монету свое мастерство. Я, позабыв обо всем на свете, перемещалась от одной группки к другой: то слушала забавные частушки, то вместе с ребятишками боялась страшную колдунью, то восхищалась ловкостью рук веселого фокусника. Так, постепенно, мы обошли по кругу всю площадь и остановились у небольшого помоста, где демонстрировал свои умения юноша, гибкий как ивовый прут и юркий как песчаная ящерка. Длинные волосы, собранные в высокий хвост, узкие скулы и огромные сиреневые глаза создавали обманчивое впечатление слабости. Но стоило взглянуть на очерченные кубики пресса, услышать свист шеста, рассекающего воздух, как становилось ясно — перед нами мастер своего дела. Боевой танец с шестом произвел неизгладимое впечатление не только на меня, но и на других зрителей, столпившихся вокруг. Мальчишки восторженно улюлюкали, женщины ахали, а мужчины со знанием дела качали головами. Правда, когда дело дошло до пущенной по кругу шляпы, энтузиазм поутих, и народ начал расходиться, неохотно кидая в старенький головной убор мелкие монетки. Парень расстроенно собрал скудный заработок, потом стиснул зубы и приготовился к новому выступлению.
Я подошла ближе:
— Я вижу, твоя работа не приносит тебе особой радости, скажи, неужели твоим прекрасным умениям не нашлось более достойного применения?
Он вскинул голову и явно хотел огрызнуться, но увидев перед собой богатую даму, проглотил грубые слова и тихо ответил:
— Мои танцы красивы, но бесполезны. Я хочу стать настоящим воином, но обучение в военной академии стоит больших денег. Выступая на площадях, я надеюсь скопить денег на первый семестр. Потом же стать лучшим учеником и получать стипендию.