Вахтанг рос и научался у епископа Микаэла всей премудрости вождей и с отроческих лет своих возлюбил веру Христову более, чем прочие цари картлийские. И пребывал он в скорби, ибо развелось в Картли огнепоклонство по причине засилия захватчиков в стране. Но скорбел за веру он более в разуме своем, однако, видя мощь Персии, не решался открыть помыслы свои. /147/
В пору, когда Вахтангу исполнилось пятнадцать лет, созвал он знатных картлийцев и собрал их всех в городе. И устроившись в одном из зданий, воссел на высоком престоле. На престоле же восседал спаспет Джуаншер и оба епископа, а все прочие эриставы расселись по креслам, а тысячники и сотники и прочие воины тут же стояли навытяжку.
И вот царь, словно премудрый старец и воспитанный в среде философов, начал зычно говорить и сказал: «Над царями[189] и людом нашим нависла беда и постигло испытание божие за грехи их: когда верующие убавляют ревность к господу и предают заветы, то таковым бог и ниспосылает подобную напасть и тем самым, словно отец добрый, любовно воспитует сына, наставляя его на добрые дела. Но ежели нерадиво следует сын науке отца своего, то отец наказует побоями и наставлением, дабы научать его всякому благу и сделать его благонравным. Так назидает нас господь — творец неба и земли. Посему мы и призваны благодарить его за милость». Тут все воздали благодарение господу.
Вновь выступил Вахтанг пред вельможами Картли и сказал: «Услышьте слово мое! Пусть я юн[190] и не ведали вы блага от меня, но от предков моих вы познали великие милости, вы, — стоящие на вершине правления. Но коль господь ниспошлет нам жизнь, я одарю вас добром и знатностью, каких не ведали вы от предков своих. Я говорю вам: постигшее равно нас всех общее испытание /148/ примите так, словно постигло оно не вас, но одного лишь меня. Но ежели кто возьмет на себя эти тяготы, то не скажу я в сердце моем, будто поступает он так из собственной мести, но приму я это как служение мне и воздам добром. Невмоготу мне более насмешки овсов, но в надежде и в уповании на бога и единосущую троицу беспредельную, данным знаменем и оружием уповающим на него, отомстим овсам. Если бы этими бедами обязаны были мы царю Персии, либо царю Греции, мы бы их претерпели. Но тяготит нас поругание овсов, и лучше нам умереть, нежели терпеть его».
Тут поднялся спаспет Джуаншер и сказал: «Здравствуй,, государь, во веки веков в величии и свершении воли твоей, над супостатами твоими. Истину изволил ты изречь. За грехи наши постигло нас это испытание и справедливо взыскует нас господь, ибо умножили мы прегрешения наши пред, ним. И надобно нам благодарить бога, потому как мы заслужили больших, нежели эти, выпавшие нам страдания. Однако многомилостивый ниспослал нам тяготы несоразмерные нашим грехам, но наставил нас столь малым испытанием. И потому-то нам, подлинным картлийцам[191], надлежит премного благодарить господа. Ибо тебя — лучшего среди всех царей грузинских и превзошедшего предков твоих, совершенного во всем, подобного исполину Неброту[192], явил нам предводителем и богом поручено тебе рассеять беды наши /149/ и застарелые и недавние. И если прегрешения наши умножатся, то лишь от тебя мы ждем расточения всех бед и большого преуспения в пределах страны нашей на все времена, ибо не было от пращуров наших равного тебе. Здравствуй, государь, во веки веков! С той поры, как попрали нас овсы, мы вот уже пять лет пребываем в великой печали, потому как ты был юн и не по силам тебе было воевать и предводительствовать воинством и наводить порядок в царстве твоем. Ныне же, государь, исполнен ты мудрости, силы, отваги и стати, хотя недостает тебе покуда полноты лет для дел ратных. Но вижу я премудрость твою: пусть юн ты летами, ты уж в силах править царством; время же для дел ратных и предводительства воинством тебе не приспело. Таково мнение мое: по разумению твоему и по совету матери твоей, избери из нас предводителя войска нашего и вручи нас тому, кому да будем послушны, как отцу твоему, и силой троицы, бога единосущего мы двинемся мстить. Ты же будь в доме твоем и правь царством. Ежели по греховности нашей мы понесем поражение от овсов, то царству твоему не убудет. Но ежели ты сложишь голову свою за грехи наши — сокрушится страна наша сполна, ибо на земле этой некому тебя заменить». Так говорил спаспет Джуаншер и все знатные и эриставы поддержали речь его.
189
Так в оригинале. Дело в том, что груз.
190
Мотив «юного героя» в данном случае вряд ли является фольклорного характера или продуктом авторского вымысла. Хотя в ЖВГ и этот элемент присутствует (см. примеч. 73). Жизнеописатель Вахтанга хорошо разбирался в возрастных категориях лиц, вступавших на поприще государственной деятельности (особенно в военной сфере!) в ранне-средневековой Грузии. (Ср. древнерусскую былину о Даниле Игнатьевиче. — Б. А. Рыбаков. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М., 1963, с. 1)5—116).
191
В оригинале чисто грузинский термин мквидри, дословно непереводимый, но по смыслу значащий «лично (кому-либо) принадлежащий», «собственный», «подлинный», а в отношении населения, племени и т. п. — «аборигенный», «туземный» (ср. русск., уст. присный). О социальной характеристике термина мквидри см. А. П. Новосельцев. Генезис феодализма..., с. 190 и сл. (там же библиография).
192
Неброт, точнее Нимврод — библейский герой (быт. 10, 8—10). В отличие от трудов Леонтия Мровели (КЦ, I, с. 6, 7, 10, 12, 13, 105 и др.), в которых ему уделено важное место и даже указывается на существование в Грузии «Книги Неброта», в ЖВГ этому герою отведена роль скромнее, хотя ассоциации с его апокрифическим образом еще имеются.