Тогда же царь синдский в великой любви подружился с Вахтангом; прежде всего потому, что как попал он в руки Вахтанга, тот не умертвил его, а живым доставил персидскому царю; затем потому, что благодаря Вахтангу же был освобожден из полона. И поднес он Вахтангу дары превеликие и несравненные. И ушли из Синда на четвертый год по вступлении в него, и остались в целости города синдские: Синдила, Топори, Кимраи[307].
А оттуда вступили в Абашети. Абаши же населяли страну, окруженную водами и камышами, тут не ходили корабли, не бродили звери, и были они порубежны с Персией, и находились (в состоянии) затяжной войны. Однако течение вод изменили, камыши спалили огнем и полонили всю Абашети. И разделил царь персидский абашей надвое: одну половину оставил на месте а, другую — около тысячи домов — забрал с собой и расселил их по разным местам. Это и есть курды, потомки полоненных тогда абашей[308].
На восьмой год своего вступления в Персию Вахтанг вернулся в Антиохию и явился в Урха. А царь персидский предложил Вахтангу в супруги одну из своих родственниц царственных. Но Вахтанг сказал: «Не должно мне обладать двумя женами, ибо у меня в супругах уже есть дочь кесаря»[309]. Тягостно стало от этого царю Хосро, но не обмолвился о том, а Вахтанг встретил в мире мать свою и сестру, и отправились к рубежам между греками и армянами.
Грек Леон и воины его направились в Шимшат. А Вахтанг отправил гонца с поручением забрать супругу свою да католикоса Петра и епископа Самуила. Повернул Вахтанг в Картли, (здесь) вышли ему навстречу сын его Дачи, а за одно с ним и все спасалары, а вместе с ними и епископы. Но как проведал епископ, что царь отправил посланника, чтобы привести католикоса и епископов — огорчился и даже стал протестовать и сопротивляться, отправил (гонца) к царю со словами, а именно: «Ты, видать, отрекся от Христа и начал уповать на огонь»[310]. Но Вахтанг отправил к нему гонца со словами, а именно: «Мощью Христа вступил и по праву мощи Христа же выступил я, и, ведает бог, нет на мне вины. Но я отправил посланника, чтобы вызвать католикоса и епископов».
И как только услышал об этом епископ, поверил и решил смятением оттянуть то дело — прибытие их; и проклял царя и всю рать его. Но царь сказал: «Потому как мы ни в чем не повинны, надлежит нам быть смиренными». Прибыл царь и спешился, чтобы приложиться к стопам епископа, но тот брыкнул ногой и каблуком обуви ударил государю в уста и выбил ему зуб. Но царь ответил: «Сия наглость и гордыня /197/ твоя — козни дьявольские. Ежели тебя возмутило обилие грехов моих, ты не вправе озлобляться, но прощать, как глаголит Евангелие, а именно: «Не гаси светильник чуткий, не попирай тростник растоптанный»[311]. Тебе же мнится, будто своими кознями ты прервешь в нас любовь ко Христу, и особенно стало очевидным коварство твое, когда узнал ты, что в Картли приведен (человек), которому будет поручено стоять над тобой, и загорелся ты злою завистью, словно Иуда к Петру, ибо подобен ты Иуде, а церковь подобна Петру. Ты — сребролюбец и казначей Христов[312]. Ныне я отсылаю тебя к патриарху в Константинополь и да рассудит он тебя по праву».
И отправил его с посланниками и с ним зуб свой, просил патриарха спешно выслать католикоса и двенадцать епископов. А из них (просил; католикосом Петра и епископом — Самуила, а прочих — кого бы заблагорассудили. И как достиг епископ Микаэл (Константинополя), говорил ему патриарх: «Потому как из-за тебя пролилась на землю кровь — ты не достоен быть епископом, к тому же за дерзость в отношении царя ты заслуживаешь казни, ибо сказано: «Повинуйтесь царям вашим, ибо не беспричинно вооружены они мечом, но от бога властвуют, словно львы среди овец». И заточили епископа Микаэла в монастырь Бдящих.
И отправили священника Петра и монаха Самуила в Антиохию. И написали патриарху антиохийскому кесарь и патриарх константинопольский следующее, а именно: «Спервоначала у истоков обращения Картли женщиной-римлянкой был направлен туда епископ, ибо между персами и греками происходила смута и потому не довели до всех законов веры: поскольку ведомо вам, что Картли и Восток и Север принадлежат святому престолу, как о том установлено в благовествованиях апостолов, а им-то и предоставлены преимущества». И сообщили /198/ о всех делах великого царя Вахтанга, а именно: «Того епископа, что был ими поставлен, мы выдворили, и отныне Картли воистину новообращенная. Ныне благослови этих двух, требуемых ими, а из прочих двенадцати благослови тех, коих тебе заблагорассудится. Пусть отправятся к нам, дабы отпустили мы их с дарами и (всем) необходимым». И патриарх антиохийский благословил двенадцать епископов[313] и Петра в католикосы.
307
Синдила, Топори, Кимраи — указанные города локализации не поддаются. Синдила, может быть, образован на основе названия «страны Синдов», поэтому, возможно, вымышлено самим автором ЖВГ. Что же касается других, то ввиду их элементарного звукового набора они, скорее всего, представляют собой до неузнаваемости искаженные названия, восходящие к каким-то источникам.
308
Версия об «арабском» происхождении курдов — одна из многочисленных легенд о предках курдского народа (подробный обзор источников и литературы см.: Г. В Акопов. Арабские источники по этнической истории курдов и версии их арабского происхождения. — В кн.: Страны и народы Ближнего и Среднего Востока, т. III, Ереван, 1967). В мир раннесредневековой грузинской литературы эта версия могла проникнуть в результате тесного общения картлийцев с арабами Тбилисского эмирата, в культурной жизни которого, как это теперь установлено, выходцы из грузин принимали деятельное участие.
309
По исторической традиции, Вахтанг был женат на дочери византийского кесаря. Но в данном контексте упоминание об этом служит идее противопоставления Персии Византии. В тексте чувствуется верность автора ЖВГ духу изображаемого им времени, когда Вахтанг стоял на «перепутьи» политического выбора между Востоком (Персия) и Западом (Византия), будучи зависимым от Персии, что и отразилось на его дипломатическом лавировании, а не «резком» отказе. Легенда о колебаниях правящих кругов в выборе той или иной религии в раннем средневековье общеизвестны. Достаточно указать на историческую легенду в выборе религиозной политики в Киевской Руси.
310
Яркое свидетельство того, что любая оппозиция в отношении церкви духовенством расценивалась как маздеистская агентура — самое тяжкое грехопадение в представлении ортодоксов.
312
Согласно новозаветному преданию, у Христа в качестве казначея служил Иуда Искариот, названный к тому же вором (Иоанн, 12,6). Как справедливо отмечено, эта ассоциация в сознании Джуаншера вызвана не конфликтом на догматической основе, а исключительно экономическими причинами. Вахтанг обвинял епископа Микаэла скорее всего в стяжательстве и присвоении церковного богатства (казны) (см. З. Н. Алексидзе. О конфликте между Вахтангом Горгасалом и архиепископом Микаэлом, с. 103).
313
Ср.: Христос и его двенадцать учеников. По замечанию Н. А. Бердзенишвили (ВИГ, VIII, с. 280), число тринадцать здесь имеет исключительно сакральное значение и подогнано под число апостолов евангельских преданий.