Важным аргументом, говорящим также в пользу независимости текста ЖВГ от «Жизни картлийских царей», являются, как мы выше отметили, свидетельства идеологического порядка. В жизнеописании Вахтанга Горгасала отсутствует характерный лейтмотив труда Леонтия Мровели — его арменофильство в конструируемой им генеалогии народов Кавказа (см. ниже). По всему тексту ЖВГ видно, что Джуаншер на этот счет придерживался собственной концепции. В данном случае можно даже думать, что два этих автора принадлежали к двум разным школам (или направлениям) средневекового грузинского историознания[66].
Отношение к армянскому миру в ЖВГ выражено довольно рационально. Джуаншер считает, и это вполне естественно для всех периодов истории Армении и Грузии, что перед лицом иноземной опасности и вообще во всех внешнеполитических акциях грузино-армянский союз был главным условием политической суверенности всего Закавказского региона. При этом грузинский историк XI в. апеллировал не к идее легендарного приоритета армян, по-своему разработанной Леонтием Мровели, а к реальному соотношению исторических сил раннего средневековья[67]. Это обстоятельство отражено и в соответствующих разделах «Истории Армении» Лазара Фарпеци. Другое дело, насколько реалистично в деталях отразил Джуаншер, пользуясь теми или иными источниками, действительную обстановку армяно-грузинских отношений в V в. А. П. Абдаладзе считает, что зависимость антииранских акций армянских феодалов от планов Горгасала является историческим фактом[68]. Не отрицая данной мысли категорически (определенные указания об этом имеются и в сочинении Лазара Фарпеци), мы, однако, не можем не считаться с противоречиями (хотя и кажущимися[69]) в суждениях того же Фарпеци о Вахтанге Горгасале[70], не совпадающих с оценкой Картлийского правителя Джуаншером. Грузинский историк исходил прежде всего из политической обстановки своего времени, в условиях которого армянские феодалы действительно согласовывали свои внешнеполитические акции с планами правителей объединенного Грузинского царства. И эту действительность XI в. Джуаншер нередко проецировал в прошлое.
Вместо «армянского приоритета» в истории не только Картли, но и всего Кавказа в целом (Леонтий Мровели) Джуаншер демонстрирует собственное отношение к «престижности» языков (народов).
Леонтий Мровели: Среди сынов этнарха народов Кавказа Таргамоса «отличались восемь братьев, исполины многосильные и славные, которых звали так: первого hАос, второго — Картлос, третьего — Бардос, четвертого — Мовакан; пятого — Лек, шестого — hЕрос, седьмого — Кавкас, восьмого — Эгрос. И были эти братья исполинами. Но лучшим из тех исполинов был hАос, ибо подобного ему ни телом, ни мощью и мужеством не бывало ни до потопа, ни после него... И поделил Таргамос земли и племена свои между восемью этими исполинами: половиной племен и лучшей половиной земли своей наделил он hАоса, а тем семерым отвел Долю каждому по достоинству... И над семью этими братьями своими был повелителем и владыкой hАос. Все они находились во власти hАоса» и т. д.[71]
Джуаншер Джуаншериани: По словам Вахтанга Горгасала, архангел Михаил говорил Неброту (Нимвроду) «на языке персидском: «Я есмь ангел Михаил, что поставлен от господа владыкой Востока... Ступай и поселись между двумя реками — Ефратом и Джилой и отпустите те племена, кому куда заблагорассудится, ибо отпущены они богом... И все покинули город и удалились. И оставил говорящих по-индийски в Индии, синдов — в Синде, римлян — в Риме, греков — в Греции, агов и магогов — в Магугии, персов — в Персии; но главным языком остался сирийский. Вот те семь языков, на коих говорили до Неброта. Поведал я об этом потому, что отцы наши втайне держали то писание, а меня говорить о том вынудила ревность божия. После этого отец наш Мириан воспринял благовествование Христово от Нины» (с. 162—163).
66
Исследователь проблем кавказоведения З. И Алексидзе склонен предполагать, что Леонтий Мровели и Джуаншер принадлежали к тому лагерю раннесредневековых грузинских интеллектуалов, которые в антихалкедонской ереси обвиняли не вообще армян, а отдельных лиц монофизитского духовенства Армении (см. Арсений Сапарский. О разделении Грузии и Армении. Критический текст, исследование и комментарии З. Н. Алексидзе. Тбилиси, 1980, с. 176—177; на груз яз.).
67
Ср А. П. Абдаладзе. «Картлис цховреба» и грузино-армянские отношения. Тбилиси, 1982, с 187 (на груз. яз).
69
В действительности «противоречия» в суждениях Лазара Фарпеци о Вахтанге Горгасале могут объясняться вполне реалистическим подходом армянского историка к факту несоразмерности военных сил и людских ресурсов не только одной Картли, но и всех народов Закавказья с военным потенциалом Сасанидского Ирана. Особенно красноречиво об этом говорится в ЖВГ: «И ясно нам, что войска персов превосходят воинства Армении и Картли» (с. 169); С. Т. Еремян. Армения в раннефеодальную эпоху. — В кн.: Философия Давида Непобедимого. М., 1984, с. 24.
70
См. Л. Н. Джанашиа Сведения Лазара Фарпеци о Грузии, с 243. Когда «на 25 году правления шаха Пероза» (ок. 458—484), пишет Лазар, Вахтанг Горгасал поднял антииранский мятеж, армяне «радостными сердцами возрадовались», надеясь, что с помощью картлийцев и народов Северного Кавказа (положительные дипломатические взаимоотношения между ними имели давние традиции и неоднократно давал» положительные результаты в практике военных событий) удастся поднять в Закавказье всеобщее антииранское восстание (см. Лазар Фарпеци. История Армении, с. 287).