Девушка подошла ближе и посмотрела внимательнее.
– Это же «Звезда Мулен-Ружа».
– Мне кажется, что грабителей интересовало что-то более прозаичное и миниатюрное. Вряд ли они слышали о Тулуз-Лотреке.
– Конечно, если не читали вашей книги о нем.
– Итак, мы идем?
– А как же полиция?
– Я им не нужен. У меня не было возможности столкнуться с жуликами и нет возможности описать их.
Они направились к выходу. Девушка указала на миниатюрный крючочек, на котором висели ключи на брелоке в виде пантеры или леопарда.
– Не забудьте ваши ключи.
– О, конечно.
Коттон сорвал ключи и сунул их в карман. Когда они вошли в лифт, девушка нажала на кнопку «гараж» и лифт опустился в подвал. Такого оборота Коттон не ожидал, но он с охотой принимал игру в кошки мышки, потому что не ощущал реальной опасности. Он понятия не имел, на какой машине разъезжает РаЙнер, к тому же Коттон был плохим водителем. Его древний «бьюик» с трудом таскал его по Лос-Анджелесу со скоростью тридцать миль в час. Но Коттон не задумывался о мелочах. Нежный аромат духов, близость девушки будили в зачерствелой душе сценариста все те чувства, о которых он успел забыть. Ему казалось, что она слышит, как стучит его сердце. Дуайт Кокс ни черта не понимает в женщинах, он думает о крупном плане, а Коттон видел нежную кожу, изумительный рисунок рта, выразительные миндалевидные карие глаза и шикарные темно-каштановые волосы, которые слегка касались его щеки. Одна из кокетливых кудряшек соскользнула на стремительную стрелку брови.
Коттону было легко. Он не смущался, не стеснялся, будто ехал не в лифте в гараж, а сидел за письменным столом и описывал идеал женщины, взятый в своем новом романе за эталон.
Лифт остановился, и двери раскрылись. Синтия вышла первой и пропустила вперед спутника.
– Где же ваша машина?
Гараж был невелик. Один ряд справа, один слева. В каждом стояло машин по десять, большинство отсутствовало. Коттон медленно пошел по кафельному полу вперед, покручивая ключиками.
Он остановился у пятой машины справа, Его интуиция подсказывала ему, что это она. Во-первых, она красного цвета и двухместная с откидным верхом. На такой или похожей разбился Райнер. Очевидно, он любил красные скоростные машины. Во-вторых, на капоте была приклеена статуэтка такого же зверя, какой был изобра-• ясен на брелоке. Сбоку на крыле сверкали стальные буквы «ягуар». Коттон подошел к дверце водителя и вставил ключ в дверь. Она очень легко открылась. Ему сегодня везло. Жизнь – явление полосатое. Сегодня он подобрал с земли миллион долларов и встретил самое чудесное создание на Земле. Это была самая светлая полоса в его жизни.
– Милая Синтия. Не хотите ли сесть за руль? Я не очень уравновешен после погрома в доме.
– Я понимаю. Конечно. Только вы скажите, куда ехать. Я плохо знаю Нью-Йорк.
Коттон его вообще не знал. Его жизнь от самого рождения проходила в павильонах Голливуда. Отец скакал в массовках голливудских двухчастевок, а мать изображала фон на заднем плане в виде толпы или еще что-нибудь. Ребенком занимались все. Он даже попал в кадр, точнее его коляска, Когда Бастор Киттои едва не переехал ее на паровозе.
– В Нью-Йорке невозможно заблудиться, – уверенно заявил Коттон, – Этот город похож на клетчатую скатерть.
Где-то он слышал это выражение, и оно ему понравилось.
– Итак, мисс Синтия Сандерс, вперед! Нас ждет ночной город, экзотическая кухня и приключения.
– Желательно без приключений, я должна с первым же рейсом вернуться в Калифорнию. Мой босс ждет не только меня, но и вас.
– К сожалению, я вынужден задержаться по неотложным делам, но через пару дней мы непременно увидимся. Я всегда держу слово.
Девушка села за руль шикарного автомобиля и превратилась в Золушку, спешащую на бал. Коттон не мог оторвать от нее взгляда. Да! Нет сомнений, – решил он, – только для таких женщин шьются шикарные манто, делаются роскошные автомобили, строятся фешенебельные виллы с бассейнами.
Глава III
Проснувшись днем в своем отеле Даг Коттон улыбался. Мечтательно улыбался – вчерашний вечер прошел божественно! Он Не помнил названия ресторана, в котором они ужинали, но ресторан оказался таким, каким его описывал Коттон. Белые скатерти, красное вино, свечи и музыка. Не ночь, а сказка из ночей Шахерезады.
Они забыли о голоде, пили вино и много танцевали. Синтия оказалась веселой, непосредственной, остроумной и даже эрудированной, но не желала это подчеркивать:
Она вела себя так, будто боялась наступить на ногу партнеру. Касаясь в танце нежных шелковых волос Синтии, Коттону хотелось говорить ей нежные слова, о которых он не вспоминал даже в своих романах, чрезмерно увлекаясь приключениями. Коттон очень долго думал, как ему охарактеризовать свое состояние в емкой фразе и, наконец, придумал: «Увидев ее, ему захотелось писать стихи!»