Внезапно Синтия опустила его на землю. Очевидно, она не витала в облаках, а просто отдыхала.
– Я должна привезти ответ хозяину. Что мне ему передать?
– Что я буду у вас через два, максимум, три дня. У меня назначена встреча, которую я не могу отменить.
– Встреча связана с Пальмирой Савойской?
– С кем? Извините, я не расслышал.
– Вы помните, что речь шла о Пальмире Савойской?
– Я все всегда помню, милая Синтия! – сказал Коттон, пытаясь не забыть это сложное имя.
– Вы приедете с ней?
– Синтия, мне очень не хочется говорить о делах. Я впервые в жизни встре чаю такую девушку, как вы. Я не лукавлю-Вы убили меня наповал. У меня нет никакой надежды на взаимность, я очень хорошо знаю. что я такое, но я сегодня немного сумасшедший! Впервые со дйя моей свадьбы десять лет назад,
– Вы женаты?
– Нет. Моя жена умерла два года назад. Я свободен, как птица, но моей свободой никто не интересуется.
– А родные?
– Я одинок, как перст, и рад этому. Были бы у меня родственники, они давно бы отказались от меня. Говорят, что я – невыносимый тип. Лично я с этим не согласен!
– Я тоже не согласна.
– И все же я выклянчил комплимент. Пожизненный попрошайка. Мне всегда чего-то не хватает, и я всегда что-нибудь выпрашиваю.
– Ну что вы. Вас знает весь мир. Вы очень талантливый и авторитетный человек. Таких, как вы, единицы!
– Могу с этим согласиться, могу – нет! Все в этом мире относительно чего-то…
Коттон забыл, что речь идет о Робине Райнере. А не о Даге Коттоне. Но такие эпитеты могли подойти и Коттону. Он не умрет от скромности, и если его не хвалят, то он считает, что люди чего-то недоговаривают. Или попросту не употребляют тех слов, какими он сам себя именует.
Но в этот вечер он быстро соскочил с излюбленной темы "Я" и перешел на тему «Она»!
Он проснулся в три часа дня. У него немного болела голова, но мысль о Синтии отвлекла его от этой мелочи. Коттон был убежден, что он понравился девушке, хотя, трезво мысля, понимал, что он не ее уровня. Для такой красоты нужен принц! Интересно, соответствует ли этому критерию Эрик Троутон, которому она так предана. И Коттон решил, что он поедет к Троутону в любом случае. Совать свой нос в чужие дела – это издержки его профессии. Но можно назвать это профессиональным любопытством. Однако перед такой встречей следовало себя немного подготовить. Коттон умел чувствовать себя, как рыба в воде, в любом обществе, но предварительно он схватывал некоторые пенки сверху, чтобы в удобный момент блеснуть, как алмаз из тени, и вновь скрыться. Таким образом он запоминался людям, и его считали мудрым молчуном даже средк медиков. С ними ему тоже пришлось пообщаться и немало, когда он писал сценарий «Дурная кровь».
После завтрака, который был совмещен с ленчем, Коттон отправился в филиал библиотеки Конгресса США, где, как это ни странно, на Робина Райнера был заведен абонент, и он мог пользоваться всей литературой по искусству и побочной литературой, имеющей отношение к искусству.
Коттон начал с энциклопедий. Он хватал то, что лежало сверху, и не вникал в глубину процессов.
Имя Робина Райнера было внесено в один из томов энциклопедии по мировому искусству. Согласно данным этой энциклопедии Райнер был на два года старше своего двойника. Он родился и вырос в Англии, закончил Оксфордский университет, далее учился во Франции и преподавал в Германии и Италии. Имел степень доктора искусствоведения. Особое место в своих исследованиях он отдавал французским импрессионистам и написал на эту тему три книги. Одна из них посвящалась Ту-луз-Лотреку. Тому самому, которого Синтия увидела на стене в спальне над подрезанной и распотрошенной кроватью. Робин Райнер также входил в международный совет экспертов и неоднократно избирался его председателем. Благодаря усилиям Райнера неоднократно устраивались международные вернисажи современного искусства из частных собраний в Лондоне, Амстердаме, Париже, Риме, Мадриде, Афинах и Неаполе. Зрителю были предложены работы, ранее не выставлявшиеся на общее обозрение, а также обозначенные в каталогах, как утерянные.
Ни в одной книге не говорилось, что Робин Райнер проживает в Соединенных Штатах, либо имеет какие-то связи с этой страной. Коттон вспомнил о газетных вырезках, вклеенных в альбом, и решил еще раз навестить квартиру Райнера и более внимательно ознакомиться с вещами покойного. К тому времени он уже точно будет знать, одинок Райнер или же у него есть родственники.