— А как же мои ребята, они уже начали писать…
— Как начали, так и закончат, — он внимательно глянул на меня. — Рано им еще таких красавиц рисовать.
Сердце мое упало: теперь начнет приставать…
— Я пошла?
— Давай! — махнул рукой декан и сразу забыл обо мне, набрал номер телефона, заговорил о каких-то делах… — Ты еще здесь? — повернулся ко мне. — Марш отсюда, чего подслушиваешь?..
Я вышла из кабинета и передразнила его: «На промэке, на промэке…» Да на промэке девицы по три часа могут только глаза красить.
Так я, советская студентка мехмата, стала натурщицей. Между прочим, любимой… Но не отдельным великим художником, а целой полусотней начинающих дарований. Не смешно ли? Преподаватели стали ставить меня в пример нерадивым студентам: какая я ответственная, занятий не пропускаю, прихожу вовремя, поблажек себе не даю, мол, устала или надоело, хотя такая же молодая, как и они, и тоже, наверно, хочется погулять.
— Да она больная на голову, — однажды высказался один кандидат на вылет из училища. — Все при ней, а она дурью мается. Потому что замуж никто не берет!
Реакция последовала незамедлительно. «Кандидата» вытолкали из класса и не пускали до тех пор, пока тот не извинился передо мной. Счастливое было время… Студенты училища воспринимали мою красоту как категорию эстетическую, идеальную, то есть как источник чистого вдохновения.
Мне и до этого говорили, что я красивая, в меня влюблялись, это был известный факт. Но верно подмечено: не родись красивой, родись счастливой. «Кандидат» в принципе был прав. Многие мои однокурсницы, особенно приехавшие из деревни, уже выскочили замуж, а меня никто не брал. И мои путешествия, по правде, были в какой-то степени поисками не только свободы, но и «принца на белом коне». Может, моя планка была слишком высока… Но кто внушил мне ее? Кто заставлял искать какого-то неведомого идеального Жениха? Искать и найти…
На «живописи» или «рисунке» я, что называется, разинув уши вслушивалась в замечания преподавателей, вникала в их умные учительные мысли, в перерывах подходила к мольбертам и искала в изображениях те ошибки, которые они критиковали. Мне все нравилось, казалось, что все рисуют или пишут прекрасно. Стало даже как-то обидно, что я совсем, ну совсем не могу рисовать. Почему такая несправедливость на свете…
У меня вдруг появился интерес к жизни известных художников. До того я читала только проверенную литературную классику, теперь в фундаментальной библиотеке помимо спецлитературы стала выписывать жизнеописания великих; эти книги выдавали только в читалку. Стало некогда писать курсовые… Но все-таки я сдавала их в срок… У нашего воспитанного при советской власти поколения, как ни странно, оставалось понятие долга.
Работа натурщицей — это была моя тайна, о которой не знал никто, кроме моей близкой подруги. Родители думали, что у меня наконец появился молодой человек — где еще можно было пропадать целыми вечерами? Весь второй семестр предпоследнего курса я приходила домой очень поздно и валилась с ног от усталости. Утром и днем — универ, вечером — училище. Домашние задания списывала — не было времени их делать, да и как-то стал гаснуть интерес к избранной профессии математика. Я не понимала, почему…
Представилось вдруг, что встречу какого-нибудь художественного гения — мало ли? И стану его музой. Лети в тартарары мое инженерное будущее. Ради искусства не жалко. Тяжелое дело стоять в застывшей позе три часа, да еще концентрировать взгляд в одной точке. Все это время надо было занимать еще и мозги: невозможно же три часа ни о чем не думать. Вот, видимо, тогда я и додумалась до этой самой музы гения. Но где я его встречу?.. Может, кто-то порекомендует ему меня, как хорошую добросовестную натурщицу, а может, он заглянет на урок живописи, а там я стою… В сущности, в голове был сплошной мусор. Но есть же хоть миллионная вероятность такой встречи. По теории вероятности. Это наука, которую изучали на мехмате: она позволяет по вероятностям одних случайных событий находить вероятности других случайных событий, связанных каким-либо образом с первыми. Случайно я попала в училище, значит, это как-то связано со случайными событиями дальнейшей моей судьбы…
«Отстояв» на подиуме два месяца, я устала до изнеможения. Не за горами была летняя сессия, и так хотелось уже оставить свой тяжелый физический труд, и только эта самая миллионная вероятность не давала мне покоя. Если я уйду, может, пропущу свой шанс удивительной встречи?..
Однажды декан поймал меня в коридоре и как-то загадочно попросил:
— Зайди, пожалуйста, в кабинет.
У меня упало сердце: одно из двух. Либо собирается выгнать, что тоже неплохо. Либо тот самый шанс…