– Ну ты же любишь ее, – тоже тихо отвечаю я. – Так случилось: у тебя есть, у меня нет, иди пользуйся. Я не в обиде, значит – не судьба.
– Я так не хочу, – говорит он, и его красивые синие глаза источают великодушие и благородство.
О господи, он еще и благороден!
Да я бы на ее месте дал ему только за одну белую «шестерку», не считая остального, а он еще и благороден!
Я возвращаюсь за стол лишь затем, чтобы сделать победу Дениса безоговорочной. Он благороден, но и я не хам. Благородство надо ценить и отвечать на него по возможности тем же.
– Извини, Ира, – говорю я, усаживаясь на свое место и набивая рот эклерами, – погорячился, не оценил широты души нашего друга Дениса. Он согласился меня содержать. А я за это решил, что буду свидетелем на вашей свадьбе. На что только человек не пойдет за сладкое!
Белая начинка эклеров, смешанная с шоколадной глазурью, отвратительно лезет из уголков моих губ. Для полноты картины остается только громко рыгнуть и вытереть рот рукавом.
Я закономерно ожидаю пощечины.
После этого можно будет с чувством выполненного долга удалиться.
Вместо заслуженного удара Королева встает из-за стола, подходит ко мне, наклоняется и целует меня в губы.
Прямо в измазанные заварным кремом с шоколадной глазурью губы.
Я не понимаю, что происходит. Я давлюсь кремом и постыдно закашливаюсь, а Королева садится ко мне на колени, умопомрачительным движением языка облизывает свой испачканный рот и мечтательно говорит:
– Ум-м… какой ты вкусный. И какой глупый. С чего ты решил, что я выйду за него замуж? Я за тебя выйду, потом… когда-нибудь. Потому что люблю тебя, идиота.
Немая сцена.
У Королевы в глазах ангелы танцуют менуэты.
На Дениса она даже не смотрит. Он в нокдауне, пытается осознать только что произошедшее.
«Неужели все?» – думает он.
«Неужели все?» – думаю я.
Королева еще раз наклоняется и целует меня в губы.
Мы с ним понимаем. Оба. Окончательно. Бесповоротно.
Все…
Я снова становлюсь цвета флага с серпом и молотом. На этот раз от счастья. И еще – от стыда. Мне очень стыдно перед Денисом. Я же не за этим возвращался.
Я не хотел…
Денис вытаскивает из кошелька еще один червонец, кидает его на блюдечко и, не сказав ни слова, уходит. На полпути к выходу он разворачивается, снова подходит к столу и кладет на него четвертак.
– Это вам на гостиницу или квартиру, в общем, придумаете чего-нибудь…
Он уходит.
Я дергаюсь, хочу ссадить Иру с колен, чтобы вернуть благородному Денису его деньги, но Королева лишь сильнее прижимается ко мне и шепчет сладкими от крема губами:
– Потом отдашь…
И улыбается.
Она так улыбается, что я забываю обо всех деньгах и Денисах на свете.
Я целую ее – и забываю даже о себе.
Боже мой, какими прекрасными юными дураками мы были!
Я, Денис, Королева…
Никогда больше я не испытывал такой глупой и чистой любви. Бывало, любил сильнее, бывало, сдохнуть был готов от любви, бывало, даже почти подыхал, но чтобы так…
Я спрашивал у нее потом: когда она меня выбрала и почему. Она долго отнекивалась, а потом призналась:
– Да еще на дискотеке, где ты качка уделал. Все тривиально, мой дорогой. Сказки не врут.
– А зачем же ты тогда сказала, чтобы Денис тоже был твоим парнем, зачем полтора месяца мучила и меня и его?
– Ну как же не помучить? – удивилась Ира. – Еду, прежде чем съесть, разогревают. Нельзя же как животные – сырым жрать, с кровью…
Эти азы величественной женской логики меня убивали. Я не мог понять, я никак не мог понять…
– Хорошо, допустим, – не унимался я. – Меня нужно было подогреть – гигиена, этикет и все такое, но Денис? Он же хороший парень, он не заслужил, ему за что?
– Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать… Он и правда хороший. Но он и есть – огонь, на чем бы я тебя еще подогревала? Это же так просто, любая девушка это знает, даже самая тупая. И потом, ты не представляешь, как забавно вы оба смотрелись, когда хотели очаровать меня. Особенно ты. С деньгами – это вообще шедевр. Я поняла, что они у тебя кончаются, за два дня до того, как это понял ты сам. Я хорошо умею считать, между прочим. И ты так переживал, так смешно отказывался от еды, никогда не забуду! Чарли Чаплин отдыхает в сторонке…
– Но почему, – продолжал докапываться я до правды, – почему ты выбрала меня, а не его? У него машина, у него деньги, он симпатичный, умный и благородный парень. Кто я по сравнению с ним? Почему?
Ира долго не хотела отвечать на последний вопрос. И только спустя несколько месяцев, после особенно бурного нашего соития, не выдержала и промурлыкала: