Побежав вперёд я подпрыгнул и нанёс удар двумя ногами ему прямо в лицо пока, он не восстановил равновесие. Бил я сильно, и он отлетел на три метра едва не выронив оружие и пропахав ещё по земле примерно столько же.
На нокаут можно было и не надеяться, но похоже нос я ему разбил.
Фуф…
На лбу, да и по телу проступил пот. Это было действительно напряжённо, теперь, когда он сдал все свои козыри, то победить его будет совсем не трудно, но напрячь булки всё равно придётся.
Я почти не слушал, что там говорил комментатор. Мой противник – самый настоящий гладиатор и отвлекаться мне никак нельзя. Если бы сейчас я зазевался хоть на сколько-нибудь, то уже бы погиб. Сейчас он горланил, что-то про «невероятный перехват инициативы молодым волком» и начал нахваливать стиль шиноби. Мне на это было абсолютно наплевать. Противник быстро поднялся на ноги снова взяв, уже в слегка дрожащие руки, оружие.
Похоже, он уже на пределе.
По его лицу также тёк пот, смешивающийся с кровью с распоротой щеки и разбитого носа. Дыхание становилось всё тяжелее. Он явно не ждал такого уровня от тринадцатилетнего. Как и я не ждал от него уровня слабого, но всё же чунина. Обычному выпускнику академии с ним не справиться даже без ограничений.
— Так-так… Да сдавайся уже. — Решил предложить я.
— И покрыть своё имя позором? Ну уж нет! Я не проиграю какому-то ребёнку!
— Хех… — Выдохнул я. — Ну тогда, нападай… — Следующий ход будет последним. Я понял, что должен делать… Он побежал на меня замахнувшись алебардой, и я тоже сделал шаг вперёд заранее зарядив кастеты чакрой ветра. Метнув заряженный кастет, я попал точно по начавшему лететь вперёд топорищу. Столкнувшись, орудия отклонились назад одно от другого. Силы заряженного ножа-кастета хватило, чтобы отклонить алебарду и вывести противника из равновесия. Я же совершил футбольный подкат прямо к нему и резким ударом с ноги, подражая Саске и Ли подбросил мужика вверх вложив максимум дури в этот удар. После чего, сам подпрыгнул вверх мгновенным перемещением чуть выше его туши, налету поймав кастет. Сальто вперёд и дополнительно отталкиваясь от его пуза, пробиваю ему ногой в корпус посылая его тело вниз столкнуться спиной с ареной на полной скорости. Чуть задержавшись в воздухе, я метнул вниз уже оба кастета, целясь в его руки. От удара спиной об землю он всё же выронил алебарду и тут же сверху прилетело два кастета в верхние части рук пробившие его бицепсы и пригвоздившие его к земле. Сам я, при приземлении добавил левым коленом вниз живота и кулаком под дых со всей силы от чего он фонтаном отхаркнул содержимое пищевода с кровью. Какой бы крепкий он ни был, но получить такой удар всем весом – это конец. Жить будет, но продолжать драку уже не сможет при всём желании, если внезапно не окажется, что он равен по силе джонину вроде Забузы.
Пока он морщился от боли я поднялся на ноги и втащил ему сверху ударом с правой по лицу, чтоб он наконец отрубился. К счастью, повторять не пришлось и так мне засчитали победу даже без убийства противника. Я уж подумал, что мне прикажут добивать его, но похоже тут подобного нет и жизни гладиаторов всё же имеют цену. Если есть возможность не убивать, то настаивать на казни бойца никто не будет даже в этих ямах.
Последняя комбинация меня нормально так напрягла. Всё же, я себя переоценил и поддерживать такую концентрацию так долго я не могу, нужны передышки.
С техниками, одолеть противника такого уровня не было бы вообще никаких проблем. Он не особо отличался от того же Мидзуки. По сути, мне бы хватило простого спама клонами и скорее всего сил бы я потратил даже ещё меньше, чем сейчас со всеми моими рывками, блоком и попытками атаковать.
Прав был Орочимару… Опыт на этой арене весьма специфический.
***
После того как меня отвели в камеру уже в тюрьме, то я выпил воды и сразу отрубился. Через пять часов трубы загудели подъём и ко мне тут же пришло несколько охранников для обыска камеры. Как и положено меня вывели, всё перевернули вверх дном, после, заставили навести порядок, и внезапно поступила команда собрать вещи и следовать за ними. Задавать лишних вопросов я не стал. За то, короткое время, что я провёл в этой тюрьме, я не заметил какого-то жестокого отношения или издевательств со стороны охраны к заключённым. Всё более чем лояльно и причин для провокации у меня просто не было. Вне камеры все передвижения, как всегда, в кандалах. Меня бросили в клетку на очередной телеге и куда-то повезли из тюрьмы.
Со мной ехал какой-то кудрявый накаченный блондин с грустной рожей. На вид ему около двадцати, а судя по мускулатуре, то он тоже гладиатор, пусть в ямах я его вчера и не видел. Если подумать, то я вообще мало видел из того, что там происходит. Если у меня хотя бы штаны были, то этот ехал вообще в одних трусах и кандалах. Спустя минут десять мы выехали из города через массивные ворота, которые открыли специально для нас. Ехали мы не очень быстро, а блондин оказался тем ещё молчуном. Несколько раз я ловил на себе его взгляд. Он не был удивлён тому, что я ещё совсем ребёнок и совсем не жалел меня. Его взгляд был скорее взглядом человека, который ищет слабость. С регенерацией мне всё же очень повезло. Раны на плече от укуса уже как будто и не было, а руки зажили ещё раньше.
Из разговоров конвоя я понял, что везут нас непосредственно в гладиаторский лагерь. Видимо сейчас, когда я одолел настоящего гладиатора в ямах, то имею полное право там находиться. Приехали мы какую-то глушь недалеко от морского побережья. Рядом находилась небольшая деревенька, состоящая из летних домиков. Конвой повёл нас в самую середину этого городка к единственному каменному зданию в округе. Там нас провели в подвал, выдали новые тюремные робы и одну большую палатку на двоих. Кроме этого ещё каждому по спальному мешку, набор для готовки и употребления еды. Одну подушку каждому, что немного удивило. Пояснили нам примерно следующее, что новичкам следует жить в общих палатках. В столовую приходят только получать продукты один раз в день, а именно в полдень. Обеды и прочее – не для нас. Готовим себе сами у своих палаток. Пребывание не у палаток после «отбоя» и до «подъёма» – запрещается. Курение – запрещается. Употребление алкоголя в любой день кроме праздничных – запрещается. Азартные игры в любой день кроме праздничных – запрещаются. Передвижение по лагерю в одиночку только бегом. Также, нам сообщили, что в лагере присутствует тренер-надзиратель и все новички обязаны выполнять все его приказы. Новичками мы считаемся первый месяц в лагере. Дальше, если выживем, то становимся полноправными гладиаторами. Гладиаторы посещают тренировки уже по желанию, но «комендант», инструктировавший нас, сообщил, что «дураков», которые бы их пропускали тут нет.
Все запросы и пожелания гладиатор решает через тренера-надзирателя либо самостоятельно. Покидать территорию лагеря без сопровождения охраны или хозяина запрещено. Появление в административной зоне, где мы сейчас находимся, без сопровождения охраны или тренера-надзирателя – запрещено. Появление здесь без кандалов – запрещено.
Касательно этого, радовало, что непосредственно на территории лагеря, разрешено передвижение без ёбаных кандалов. Хоть я в них не так уж и долго, но они успели мне надоесть. Маленькая деревушка, где жила охрана и администрация и была «административной» частью. Примерно в километре по грунтовой дороге за сеточным забором с колючей проволокой начинались «гладиаторские лагеря». Во множественном числе, потому, что их было несколько. Чуть дальше виднелся «палаточный городок» где жили новички и те, кто ещё не мог себе позволить аренду одиночного каменного домика. Которые были представлены с левой стороны от палаточного городка. Перед самим городком был небольшой стадион для разных игр и тренировочный полигон с несколькими площадками. Четверо конвойных с оружием сопровождали ребёнка и взрослого в дальний конец непосредственно к палаточному городку и у ворот входа\выхода снимали с нас кандалы со словами «лучше не заставляйте нас жалеть об этом».
— Ну… Давай знакомиться, пацан. — Произнёс он, сбросив на землю палатку и большую часть нашего общего груза. Видя, что из нас двоих он куда здоровее, то большую часть выданного грузили на него, как на мула. — Похоже, что какое-то время будем жить вместе, но не думай, что я теперь твой друг или что-то вроде этого.