– Вы же знаете, Фёдор Зиновьевич, что судьба разлучила нас принцем Таиром – женихом моим. Письма дело хорошее, но так порой голос суженого услышать хотелось. Вот и взмолилась я силам природы и Создателю нашему, чтоб надоумили, как решить эту задачу можно. – Говорила я эмоционально, сжав перед грудью руки. Сама почти в рассказ свой поверила. Слушатели, не смотревшие бразильских и турецких сериалов, и вовсе внимали, приоткрыв рты.
– Вот она, сила любви, – потрясённо покачал головой Феденька.
Больше всего удивил Аристарх. Я-то думала, что этот циничный, себялюбивый дядька сейчас высмеет мою легенду и, опираясь на изначальные факты, разобьет её в пух и прах, но он, глубоко задумавшись о чём-то своём, только протяжно выдохнул:
– Да…
Глава 7
Глафира, заметив мерцание открывающегося портала, в который раз окинула нас с Николаем Ивановичем критично-заботливым взглядом, кивнула одобрительно и ещё сильнее выпрямила спину.
– Почему они каждый раз открывают портал в гостиную, – проворчала я, ожидая, когда Абяз передаст служащему ханского дворца корзину с подарками. – Отправляли же в канцелярию новые координаты.
– Не рви сердце, душа моя, – улыбнулся граф. – Ты же знаешь, как они работают. У них срочные донесения могут годами пылиться, а тут изменение координат всего лишь.
Из прохода донесся громкое и торжественное объявление:
– Его Светлость граф Горонцов с супругой и княжной Верхосвятской.
На сей раз выход был сразу в зал приёма. Гости, успевшие поздравить хана с очередной годовщиной правления и сложить дары в специально отведённое место, фланировали вдоль стен, попивая безалкогольные напитки.
Мы втроём шествовали через зал к возвышению, на котором восседал Великолепнейший хан Кирим. По правую и левую руку наместника, а также за креслом его стояли сыновья и ближайшие сановники, но кто конкретно, было непонятно. Невместно пялиться незамужней девушке на мужчин, потому очи скромно опущены едва ли не в пол.
Подошли, мы с княгиней приседаем в низком реверансе, граф склоняется в почтительном поклоне.
– Друзья мои, – обратился к нам Кирим, тем самым давая разрешение выпрямиться, – я рад вас видеть на празднике. Тем более что хотел бы сегодня во всеуслышание объявить о помолвке моего сына Таира и княжны Роксаны. Вы же не передумали?
Казалось, что вопрос адресован нам всем, но смотрел при этом хан на меня. Поэтому и ответила я:
– Не передумала, Ваше Высочество.
А что я могла ещё сказать? «Простите, я забыла, что когда-то слово дала. Переписка в течение трёх лет? Это не то, что вы подумали. Мы по делам торговым отчётами обменивались». Конечно, наместник тот ещё… к-хм… мог бы предупредить, а не перед фактом ставить. Но я в этот кузовок запрыгнула почти девять лет назад, и обратного ходу нет. Хан жив, и осёл не умер…
– Вот и славно, – хлопнул ладонями по мягким подлокотникам кресла наместник. – Таир, ступай к невесте. Перед фейерверком объявим о помолвке, а пока можете гулять и веселиться.
После этих слов я попыталась взглядом отыскать суженого, но пока он сам не сделал шаг от трона отца, я его не узнавала. Неужели этот красивый молодой мужчина, спускавшийся к нам с возвышения, – мой жених? Конечно, за три года черты лица радикально измениться не могли, но красивая, ухоженная бородка слегка поправила овал. Разрез и цвет глаз те же, но уверенный взгляд сильно меняет впечатление. Даже пушистые ресницы не смягчают суровости. А ещё традиционная гиримская шапочка, которой я на нём никогда не видела, добавила ему роста.
Что ж, Таир может быть доволен – сюрприз удался.
– Ваша Светлость, могу ли я предложить вам руку? – галантно склонив голову, спросил он меня.
– Почту за честь, – отвечаю я, кладя ладонь на его рукав.
Глафира с графом, соблюдая приличия – молодые люди должны быть под присмотром, – молча шли следом. Наконец, нашли относительно спокойное место и остановились. Таир первым взял слово:
– Николай Иванович, Глафира Александровна, Роксана, поверьте, я шокирован не меньше вашего. Отец ни слова перед приёмом не сказал о своих планах, – он немного виновато посмотрел на нас, а потом широко и искренне улыбнулся и продолжил. – Но я счастлив, что Роксана не отказалась и я имею полное право открыто ухаживать за своей невестой.
Счастлив он, проворчала я про себя, сжимая веер обеими руками, и самым деловым тоном, на который была сейчас способна, сказала:
– Ваше Высочество, могли бы уже по нашим торговым делам понять, что я привыкла своё слово держать. – Милость Триединого, как я удержалась не показать ему язык после этого заявления?! Сжала покрепче губы, помолчала секунду, успокаиваясь, и продолжила тем же тоном: – Помолвку сегодня объявят, но свадьбу отпразднуем через год. К той поре я буду совершеннолетней, приму титул, и вот тогда…