Взрыв в ханском дворце разметал не только балкон, но и наше тщательно распланированное дневное расписание. Порой мне казалось, что портальный проход из кабинета наместника к нам в гостиную сделали стабильным. То и дело через него сновали чиновники безопасности, служащие министерства иностранных дел, в котором прежде служил граф, и дворцовые слуги.
Совещания проходили по нескольку раз в день, вернее в сутки. Кажется, все, кто был причастен к руководству полуострова, не думали, который сейчас час или день недели. Им было всё равно, день сейчас или ночь, главное – дело. В гостиную поставили несколько дополнительных диванов, и часто на них, укрывшись с головой пледом, кто-то спал – значит, выдалось у человека несколько свободных часов. Сейчас поспит немного и побежит дальше восстанавливать закон и порядок.
В столовой постоянно был накрыт стол. Горячий самовар, супница с ухой или борщом, свежая выпечка, нарезка сыра, ветчины, горшочки с паштетом. Никто никого не обслуживал, каждый проголодавшийся мог подойти положить себе что-то по вкусу и поесть. Торопливо или спокойно – это опять же зависело от того, сколько было свободного времени у человека.
Весь первый этаж виллы превратили в штаб. На второй или третий день такой жизни я, стоя на лестнице и глядя сверху на раздражающую суету, пробормотала:
– Милость Триединого, как на войне…
– Почему «как»? – остановился рядом дед. Они с Глафирой переехали в спальню на втором этаже, освободив свои покои для проведения совещаний. – Это и есть война, Роксаночка. И от того, как быстро мы выстроим оборону, организуем контрразведку и, главное, сформируем эффективное руководство, будет зависеть наша победа.
– Не получается пока? – сочувственно разглядывая уставшее лицо Николая Ивановича, спросила я.
– Получается, но плохо. – Граф вздохнул. – Традиционная местная неторопливость. Понимаешь, у них с рождения понятие заложено – спешащий человек не может быть солидным и успешным. Вот и соревнуются меж собой, кто медленнее дело сделает. Плюс каждый чей-то родич. Тронь одного – бойкот от всего клана прилетит. У меня порой ощущение, что детской лопаткой для песка гранитную скалу срыть пытаемся.
– Я могу чем-то помочь? – выскочила из глубин сознания Роксана Петровна, бывшая в далёкие годы не только красивой девушкой, но и активисткой, и комсомолкой.
– Для начала определи своих псов на эту лестничную площадку. Нечего чужим на жилом этаже и в твоей лаборатории делать, – я кивнула, соглашаясь, и одновременно досадуя на себя, что сама до этого не додумалась. Николай Иванович продолжил: – Хорошо было бы, если ты на совещания ходить начала. Во-первых, у тебя интересный, свежий взгляд на ситуации и неординарный подход к делу. Советы твои могут оказаться толковыми. Во-вторых, через год тебе вместе с Таиром править придётся. А это дело такое, знаешь ли, одним днём не научишься.
И ещё один кивок согласия. Прав дед. Во всём прав. Можно посетовать на внезапный раскардаш в доме и закрыться в своём привычном мирке, отыгрывая роль ошеломлённой княжны, но правильнее принять активное участие в восстановлении прежней жизни.
– Прежней уже не будет, девочка моя. Всё течёт, всё меняется, а после таких резких встрясок – ещё и со скоростью взбесившихся коней, – граф притянул мою голову и чмокнул в макушку.
Упс! Кажется, последнюю фразу я сказала вслух.
Встречают по одёжке, утверждает народная мудрость. Значит, мне нужно срочно пересмотреть гардероб и подобрать себе соответствующие моему нынешнему статусу наряды.
– Ба? – я смотрела на платья, разложенные по креслам, дивану и кровати.
Мои покои стали похожи на модный магазин во время распродажи. Но самое ужасное, что ничего из имеющегося в наличии для моей задумки не подходило. Здесь были зимние и летние амазонки, платья для работы в лаборатории, наряды для прогулок и тренировок с собаками, нечто воздушное для посещения светских мероприятий и расслабленного отдыха. Но не было ничего подходящего, в чём я могла бы предстать перед серьёзными мужами и не вызвать у них снисходительную усмешку.
– Понимаешь, в чём проблема – ты чужая. – Глафира потёрла пальчиком висок. Она всегда так делала в минуты размышлений и принятия решений. – Думаю, не только в Гиримском ханстве нашлось бы немало желающих отдать свою дочь или сестру замуж за Таира. И это было ещё до трагедии. А теперь породниться с наместником и вовсе честь великая. Вдруг ты. С другой верой, другим языком, с другими взглядами на жизнь. Ещё и одежда у тебя другая. Оденься ты сейчас как местная женщина, решат, что хочешь сойти за свою, заигрываешь. Но и в европейском платье невесте хана нельзя на люди показаться. Открытые руки и декольте – моветон для гиримцев. Трудность ещё в том, что вряд ли ты потом сможешь стиль поменять. Жена правителя выше моды. Понимаешь?