Буревестник сдерживал его натиск и все равно тьма прорывалась, части галактики поглощались и Разрушитель становился сильнее. В этой войне на истощение группе было не победить, а их попытка применить наскок, ударить внезапно, провалилась.
Они стояли на стенах форпоста девяносто девять и смотрели на волну тьмы, закрывающую горизонт.
— Это конец.
— Полный.
— Темный.
— Интересно, апокалипсис у Прежних выглядел также?
— Возможно.
— Тогда нам остается только сдаться?
Мгновение обмена образами и напоминание о вечном покое. Притягательном, манящем, все еще доступном покое смерти.
— Придите ко мне! - взревел Разрушитель - Сверхмозг. - Или умрите! Все равно вы станете моими!
Обмен образами и указание, что разница для него все же была.
— Мы сдадимся, если ты не тронешь Землю!
— Договорились!
Группа вдруг оказалась в машине, бронетранспортере, который понесся через ряды тварей, давя тех, кто не успел отбежать в сторону. Ограничения воображаемой сцены действовали и давление Сверхмозга нарастало, опять звало подчиниться и принять его волю.
Группа не стала сопротивляться, в то же время совершая последний шаг, завершающий трансформацию.
— Теперь мы и правда едины.
— В жизни и смерти.
— Ведь одного не бывает без другого.
— Жаль, что никто из них так этого и не понял.
— Да, Хранители могли бы слиться с Разрушителем и не трогать Землю.
Без жалости, гнева и страха, надежд на будущее или мыслей о прошлом, группа слилась воедино, растворилась друг в друге и переплелась разумами, превращая себя в живую ракету. Тьма рвалась из нее, вдыхаемая Разрушителем, который слишком поздно заметил, что происходит. Ведь группа искренне решила сдаться, раскрыла себя, сдалась на милость победителя, ведь невозможно было врать при таком общении через образы, и Буревестник не стал врать, сдался и позволил изъять из себя тьму.
— Это невозможно! - взревел Разрушитель. - Вы - мои!
— Это так, - согласилась живая ракета. - Мы твои и мы пришли сдаться, как ты и хотел.
Просто все эмоции и сдача не имели значения, были и оставались правдивы, но это не мешало группе делать то, что следовало сделать, так как больше было просто некому.
— Прими наш дар, смерть во имя жизни.
— И жизнь во имя смерти.
— Возьми все целиком и без остатка.
Разрушитель еще попробовал отказаться от этого дара в последнее мгновение, но так и не успел. Живая ракета в оболочке из тьмы смерти влетела внутрь его сущности и взорвалась, преобразуя ее. Взрыв жизни, может не такой большой, как тот, что породил вселенную, но все же взрыв. Мгновение спустя Буревестник и Разрушитель исчезли и вместо них осталось только гигантское облако взрыва, которому предстояло расходиться по галактике многие сотни и тысячи лет, порождая материю и жизнь, которой предстояло потом умереть, порождая вечный круговорот того и другого в природе.
Как жизнь группы Буревестник, полная смертей и их смерть, породившая массу жизни.
В самом сердце облака неподвижно висели семь точек, набухали, превращаясь в светящиеся шары.
Эпилог
Вокруг клубился серый туман и не было ничего.
— Мы опять раздельно, - заметил Дюша, подтягивая к себе клуб тумана.
Тот свернулся в сигарету и туман тут же пополнился новыми клубами.
— Даже смерть нам намекает, что нечего сливаться воедино, - хохотнул Спартак.
— Думаю, мы внутри Разрушителя, - сказал Дрон напряженно.
— Думаю, мы уже умерли, - ответил Влад.
— Тогда кто это там кричит? - указала Алина.
Туман расходился, изменялся, застывал и превращался, словно кто-то подкручивал резкость мира вокруг.
— Думаю, это Лев.
— Думаю, что ты прав.
Мир вокруг стал горами и ущельем, и все они опять оказались в машине, которая ехала к стене серого тумана, ставшего серыми стенами форпоста девяносто девять. На стене стоял Лев и кричал им, чтобы поторапливались и не опаздывали на тренировку. Ворота в стене уже открывались и видно было, что внутри ничего не изменилось. Группа переглянулась и пожала плечами, а Виталий поддал газу, ускоряя движение автомобиля по извилистому серпантину дороги, ведущему к вершине холма.
Машина проехала через ворота и Лев сверху крикнул:
— Добро пожаловать! Где вас столько носило?