– Да, – сказал Артур, – но идите втолкуйте это Крикетной федерации. – И уперся на своем. – Думаю, – начал он повторять свою фразу – и умолк. Он решил повторить свои слова, так как в первый раз все пропустили их мимо ушей. А умолк он потому, что понял – еще долго никому не будет до него никакого дела.
Форд, Зафод и Триллиан пристально вглядывались в экран обзора. Хактар разрушался под давлением вибрационного поля, которое накачивало в его тело «Золотое сердце».
– Что он сказал? – спросил Форд.
– По-моему, я расслышала, – проговорила Триллиан озадаченно, – он сказал: «Что сделано, то сделано… Моя функция выполнена…»
– Думаю, мы должны вернуть его обратно, – сказал Артур, высоко подняв пакет с Пеплом. – Так требует моя совесть.
33
Лучи солнца безмятежно освещали пепелище былой крикетной площадки «Лордз».
Еще курился дым над тлеющей травой – ужасным следом криккитских роботов, похитивших Пепел. Перепуганные люди метались в дыму, сталкиваясь друг с другом, спотыкаясь о носилки, попадаясь прямиком в руки полицейских, которые взялись арестовывать кого попало.
Один полисмен попытался было задержать Охмешконасыпателя Конца-Краю-Не-Знающего за хулиганство, но серо-зеленый долговязый инопланетянин ускользнул на свой корабль и надменно улетел, что еще более усугубило панику и столпотворение на земле.
И тут-то посреди газона, второй раз за этот день, внезапно материализовались Артур Дент с Фордом Префектом (собственно, они телепортировались с «Золотого сердца», припаркованного на земной орбите).
– Я могу все объяснить! – провозгласил Артур. – Пепел у меня! Вот в этом пакете!
– По-моему, ты им неинтересен, – заметил Форд.
– Кроме того, я содействовал спасению Вселенной, – сообщил Артур всем, кто был готов его слушать. Иными словами, никому. – Хм, таким заявлением можно было бы толпу остановить, – пробормотал он.
– Фокус не удался, – возразил Форд.
Тогда Артур атаковал пробегавшего мимо полисмена:
– Извините. Пепел. Он у меня. Те белые роботы похитили его несколько минут назад. Вот он, в этом пакете. Видите ли, он был частью Ключа от темпорально-канительного кокона, и, ну сами можете догадаться, суть в том, что он у меня и что мне с ним сделать?
Полисмен сказал Артуру, что сделать с Пеплом. Однако эти указания явно следовало понимать в фигуральном смысле.
Артур печально побрел куда глаза глядят.
– Неужели всем наплевать? – вскричал он.
Какой-то пробегавший мимо человек толкнул его под локоть, и содержимое пакета просыпалось на землю. Артур замер над рассыпанным Пеплом, закусив губу.
Форд окинул его взглядом.
– Ну что, сматываемся? – поинтересовался он.
Артур испустил глубокий вздох. Потом обвел глазами планету Земля, не сомневаясь, что видит ее в последний-распоследний раз.
– Ладно, – обронил он.
В этот миг он узрел в разрыве дымовой завесы чудом уцелевшую крикетную калитку.
– Погоди минутку, – сказал он Форду. – Когда я был маленьким…
– Потом расскажешь, ладно?
– …то очень увлекался крикетом, знаешь ли, вот только получалось у меня не очень.
– Или вообще не получалось, если Тебе так больше нравится.
– И у меня была мечта, довольно дурацкая, что однажды мне выпадет честь выйти на площадку «Лордз» в качестве нападающего.
Оглядев охваченную паникой толпу, он пришел к выводу, что возражать никто не будет.
– Ладно, – устало выдохнул Форд. – Только в темпе. Я буду вон там. Подыхать со скуки, – добавил он. И отойдя в сторону, уселся на тлеющую траву.
Артур помнил, что во время их первого визита на площадку в тот день крикетный мяч залетел прямо к нему в сумку, а потому принялся в ней рыться.
И только уже найдя мяч, сообразил, что сумка уже не та, с которой он был здесь в прошлый раз. Однако же вот он, мяч, лежит себе среди греческих сувениров.
Он вынул мяч, обтер его полой халата, плюнул на него и еще раз обтер. Поставил сумку на землю. Если уж играть, так делать все профессионально.
Перекинул маленький красный мячик с ладони на ладонь, наслаждаясь его тяжестью.
Чувствуя себя легким и безмятежным, как птица, он засеменил прочь от калитки. Он решил бежать в среднебыстром темпе, а потому отмерил хорошую, длинную дистанцию для пробежки.
Поднял глаза в небо. Там кружились птицы и неслись стайками белые облака. Людские крики и стоны, сирены «скорой помощи» и полиции раздирали воздух в клочья, но Артур ощущал себя странно счастливым, огражденным невидимой завесой от всей этой кутерьмы. Ему предстояло сыграть в крикет на площадке «Лордз».
Обернувшись к калитке лицом, он отбил нетерпеливую чечетку своими шлепанцами. Расправил плечи, подбросил мяч в воздух и поймал его на лету.
И побежал к калитке.
На бегу он увидел, что у калитки стоит защитник.
«Кайф, – подумал он, – тем интереснее…»
Подбежав поближе, вгляделся пристальнее… Защитник, застывший наготове у калитки, не принадлежал к команде Англии. И к команде Австралии он тоже не имел отношения. То был представитель команды криккитских роботов. Холодный, беспощадный белый робот-киллер. Видимо, он не последовал за своими коллегами на корабль.
Тут в разуме Артура Дента столкнулось сразу несколько мыслей, но прекратить бег он был не в силах. Время поползло с ужасной, умопомрачительной медлительностью – и тем не менее ноги Артура почему-то не желали останавливаться.
Двигаясь словно сквозь патоку, он медленно повернул свою несчастную голову и поглядел на свою собственную руку, руку, которая сжимала твердый красный мячик.
Его ноги медленно, неуклонно неслись вперед, меж тем как он созерцал мяч в своей бессильной руке. Мяч пульсировал ярко-алым внутренним огнем. А мятежные ноги все равно несли Артура вперед.
Он снова поглядел на криккитского робота, неумолимо и целеустремленно застывшего у калитки с битой на изготовку. Механические глаза горели бездонным, студеным, колдовским огнем. Артур обнаружил, что не может отвести от них своего взгляда. Казалось, он смотрит в них, как в туннель, и вокруг больше ничего нет.
Ознакомимся с некоторыми мыслями из тех, что мельтешили и сталкивались в Артуровой голове.
Он чувствовал себя полным дураком.
Он понимал, что должен был куда внимательнее следить за происходящим вокруг, вдумываться в смысл слышанных краем уха фраз, которые теперь гулко звучали в его голове, пока ноги, гулко ударяясь о землю, несли его вперед, к точке, где он неизбежно подаст мяч криккитскому роботу, и тот неизбежно ударит по нему.
Он припомнил слова Хактара: «Потерпел ли я неудачу? Нет, теперь неудачи меня не печалят».
Он припомнил предсмертное заявление Хактара, услышанное Триллиан: «Что сделано, то сделано… Моя функция выполнена…»
Он припомнил, как Хактар признался, что смог создать «кое-какие объекты».
Он припомнил, как в его портпледе что-то нежданно шевельнулось и он невольно прижал его к себе, там, в Пыльном Облаке.
Он припомнил, что вернулся на пару дней назад во времени, чтобы вновь попасть на площадку «Лордз».
Также он припомнил, что крикетист из него средний.
Он почувствовал, как его рука размахнулась, крепко сжимая мяч, который, как было ясно ему теперь, являлся не чем иным, как бомбой-сверхновой, которую Хактар сам собрал и подсунул ему, бомбой, призванной привести Вселенную к скорой, безвременной гибели.
Он изо всей души надеялся и молил всех богов, чтобы не было ни загробного мира, ни посмертного воздаяния. Тут же сообразил, что сам себе противоречит, и перестал молиться. Оставалось лишь надеяться, что посмертного воздаяния нет.
А иначе – ну как он посмотрит в глаза всем, кого встретит после смерти?