– Допустим, я и впрямь ехал на станцию "развлечься". Что с того?
– Ничего такого… Только мы еще не подошли ко второму и третьему моменту, которые заинтересовали следствие. Итак, следующий пункт – часть груза из этих двух вагонов исчезла.
– Это понятно. Раз убили охранников, значит, со станции должны были что-то умыкнуть.
– Хорошо, что вы понимаете. И третий, можно сказать, главный момент – среди посторонних, погибших на станции вместе с вохровцами, был опознан некий Алексей Чубаров, прозванный в определенных кругах Чабой.
– И кем был этот Чаба?
– Бригадиром… – Рыбий Глаз впервые изобразил на своем лунообразном лице некое подобие улыбки. – Только не полеводческой бригады. Надеюсь, вам не нужно дальше объяснять…
– Нужно! – отрезал Паленый. – Давайте не будем ходить вокруг да около. Я забыл все свое прошлое, в том числе и многие понятия, поэтому извольте говорить без обиняков и более конкретно.
– Чаба возглавлял группу, скажем так, криминальных элементов. Он "держал" центральную часть города. Это понятно?
– Понятно. Но не все. До меня еще не дошло, почему вы хотите связать Чабу с моим именем.
– Дело в том, что Чаба и его бригада были вашей "крышей", – с мягким нажимом ответил следователь.
– Крышей, – тупо повторил Паленый. – Это мне знакомо. Но только не применительно к нашей фирме, а по прессе и фильмам. Откуда у вас такие сведения? Или они занесены в реестр налоговой инспекции? Только не говорите, что об этом все знают!
– В том-то и дело, что не все. На данный момент у вас вполне достаточно сил и сотрудников охраны, чтобы отказаться от любой бандитской "крыши". Но было еще и НАЧАЛО, ваши первые шаги в бизнесе. Вот тогда-то люди Чабы вас и прикрывали.
– Может, мне вызвать своего адвоката? – со зловещим спокойствием спросил Паленый. – Я вижу, наш разговор поворачивает в какое-то другое русло. И это мне не нравится. Объясните мой статус – я свидетель или подозреваемый? Это собеседование или допрос?
– Успокойтесь, вас ни в чем не обвиняют. Мы просто выясняем некоторые моменты вашей биографии – для вашего же блага. Если мы не найдем какой-нибудь зацепки в этом деле, то ваша жизнь будет под постоянной угрозой.
– Вы как-то странно ищете эти зацепки. За неимением конкретных фактов по конкретному делу о нападении банды убийц, вы пытаетесь перевести стрелки на меня и мою фирму. Где логика?
– Логика присутствует, – снисходительно ответил Рыбий Глаз. – Любое дело начинают распутывать с исходной точки. Важны мотивы преступления, а потом уже можно определиться и с фигурантами дела. Ищи, кому выгодно. Об этом было сказано много столетий назад, еще в римском праве.
– Я не юрист, поэтому ваши разговоры о римском праве для меня пустой звук. Но мне совсем не хочется, чтобы вы стирали мое грязное белье без достаточных на то оснований. Я потерпевший, а поэтому желаю, чтобы ко мне и относились соответствующим образом.
– Не сердитесь. Я хочу, чтобы все было как лучше…
– Это я заметил.
Лицо Паленого приобрело отчужденное выражение.
– Поэтому, мы должны проверить документацию вашей фирмы, – неумолимо продолжал следователь, голос которого вдруг стал суше и жестче. – Возможно, в бумагах мы найдем ответы на интересующие нас вопросы. Проверка уже начата… – Он посмотрел на свои часы. – С полдесятого утра.
"Ловко! – с гневом подумал Паленый. – Владельца фирмы на допрос, чтобы под ногами не путался и не мешал ковыряться в бумагах, а сами шасть в архивные закрома. Нужно будет срочно позвонить Анне. Они ведь не знают, что в делах фирмы я полный ноль, а партию главной скрипки ведет жена Князева".
– Проверяйте, – стараясь не выдать ни единым движением своего истинного состояния, спокойно ответил Паленый. – На то вам и власть дана. А меня вы закроете в камере дня на два?
– Почем вы так решили? – невольно опешил следователь.
– Вдруг я приеду на фирму и сжую, как попавшийся на горячем шпион, какую-нибудь важную улику.
Рыбий Глаз снисходительно растянул тонкие губы – обозначил улыбку.
– Боюсь, что в таком случае у вас может быть заворот кишок, – сказал он, складывая бумаги в папку. – Один документ, даже очень важный, погоды не делает. Современная бухгалтерия подразумевает целые тома отчетности, поэтому съесть, даже запивая водой, пару-тройку объемистых папокскоросшивателей и с десяток дискет под силу разве что тому чудаку, который по частям стрескал рояль, дабы попасть в книгу Гиннесса.
– Тогда я постараюсь не появляться на работе, чтобы исключить любые подозрения на свой счет.
– Это ваше личное дело, – пожал плечами следователь. – Но если вы понадобитесь следствию, вас вызовут. Все, я закончил. У вас есть какие-нибудь вопросы к Александру Игнатьевичу?
Он с плохо скрытой неприязнью посмотрел на еще одного участника представления, который во время допроса исполнял роль зрителя.
"Гэбист… – мелькнула в голове Паленого мысль. – Менты и работники службы безопасности всегда относились друг к другу неравнодушно. Что ему тут нужно?"
Пока Паленый и следователь изощрялись в словоблудии, сотрудник ФСБ сидел в отдалении, возле окна. Поначалу он не обратил особого внимания на Паленого. Когда тот вошел в кабинет, гэбист неторопливо листал пухлую папку, время от времени останавливаясь на интересующих его страницах.
Но едва начался допрос, сотрудника ФСБ словно ударило током. Он встрепенулся и во все глаза уставился на Паленого.
Краем глаза Паленый заметил его повышенный интерес к своей персоне, но не придал этому факту особого значения, потому как было не до того – все свое внимание ему пришлось обратить на следователя.
Но теперь он, наконец, более внимательно присмотрелся к этому человеку.
Ему было не более сорока. Сухой, подтянутый, с аскетическим лицом, он напоминал борзую, готовую схватить загнанного зайца. Он был совсем не похож на классического сотрудника контрразведки, обычно представляющего собой неприметную в толпе – "усредненную" – личность.
Этот же больше напоминал гангстера из американских фильмов – острый, тяжелый взгляд, волевой квадратный подбородок, и беспощадность, которая весьма ощутимо, волнами, исходила от его поджарой фигуры.
Не хотел бы я встретиться с ним в каком-нибудь пыточном застенке, отстранено подумал Паленый. Нет, он не испугался представителя некогда могущественной "конторы". Просто ему в этот момент показалось, что в той, прошлой, жизни ему уже приходилось контактировать с ФСБ, и эти контакты были малоприятными.
– Да, конечно, – ответил сотрудник ФСБ. – Меня зовут Андрей Петрович, – представился он, внимательно наблюдая за реакцией Паленого.
– Очень приятно, – вежливо ответил Паленый.
– Простите, возможно, вопрос немного не по теме…
"Ты еще зардейся от смущения, словно красная девица, – мысленно ухмыльнулся Паленый. – Комедиант…"
– Скажите, нет ли у вас, случаем, родного или двоюродного брата? – спросил гэбист.
– Не помню. Родного точно нет. По крайней мере, так мне сказала жена. А насчет двоюродного… – Паленый развел руками.
– Понятно. А родители у вас есть?
– По идее, да… – Паленый улыбнулся. – Были. В наше время генетика, как наука, была в зачаточном состоянии, поэтому дети рождались не из пробирок.
– Извините, я хотел спросить, живы ли ваши родители.
– Увы…
– Странно… – Сотрудник "конторы" не сводил с Паленого своего пронизывающего насквозь взгляда.
– Что именно?
– Я впервые в жизни встречаю такое сходство в людях, не связанных родственными узами.
– Вы это о чем?
– Мне приходилось общаться с одним человеком… это было давно, в глубокой молодости. Так вот он очень похож на вас.