Дрозд сменил позу и сел прямо, не прислоняясь к спинке кресла.
– И все получилось бы хорошо, но мы немного просчитались – "чехов" было не трое, а пятеро. Наверное, им подмога прибыла из Чечни. Или они усилились местными. Их везде хватает… Эти двое, стоявшие в наружном охранении, такой сабантуй устроили, что я до сих пор не могу понять, как нам удалось остаться в живых. Мы сначала пытались отстреливаться, но уж больно позиция была невыгодной. И тогда мы рванули в разные стороны – куда глаза глядят. В последний раз я видел тебя, когда ты на ходу запрыгивал в люк мусоровоза. А мне пришлось чесать пехом, но со скоростью курьерского поезда, пока я совершенно не выдохся и не отрубился где-то на задворках – контузия сказалась. К утру оклемался… Вот такая история, братишка.
– Да-а, история…
"Так вот, значит, каким образом я попал на свалку… – подумал Паленый. – Как еще выжил…"
– А что было с тобой дальше? – спросил он, с трудом проглатывая тугой ком, неожиданно образовавшийся в горле.
– Дальше… – Дрозд мрачно улыбнулся. – Нас уже искали, думали, что мы ударились в бега. На суд идти не было никакого смысла. Мне как-то не улыбалось перспектива получить "червонец" за здорово живешь. Я познакомился с нужными людьми, мне сварганили гражданскую ксиву, а что касается работы, то ты уже знаешь, чем я занимаюсь.
– М-да…
– Осуждаешь?
– Да не суди сам… Я тоже не святой.
– Но у тебя есть жена, ребенок, жизненные перспективы, пусть и под чужой фамилией… А кто я такой? Где и к кому мне прислониться?
– Не знаю, Валера, не знаю… У меня тоже проблем хватает.
– Например?
– Например, разобраться с твоими "заказчиками". Иначе мне никогда не будет покоя.
– Ты опоздал.
– Почему?
– А потому, что я их грохнул… чтобы воздух не портили. Уроды… Не люблю, когда меня держат за Иванушку-дурачка.
– Постой, постой… Ты хочешь сказать, что сегодня уже побывал на даче банкира?
– Ну… Всех троих ухлопал – банкира, Щурова и Жоржика. Это они мне бабки платили, я выяснил. Там была еще мамзель, но я пожалел ее. Пусть еще поживет. Красивая, стерва…
– Зачем ты это сделал?
– Вернул тебе долг. Теперь мы квиты. Жизнь на жизнь, баш на баш. Вот такая у меня философия. Может, я не прав?
– Не знаю, что и сказать тебе…
Паленый был ошеломлен. Его враги мертвы! Этого он никак не ожидал, а потому понятия не имел, что ему делать: прыгать до потолка от радости или притвориться недовольным – мол, разобраться с ними должен был я лично.
Дрозд помог ему:
– Ничего не нужно говорить. Я сказал, ты забыл. Понял, о чем идет речь?
– Конечно. Я буду нем, как могила. А вообще-то, спасибо тебе, Валера. Большое спасибо. У меня словно гора с плеч свалилась.
– На этом все, наше рандеву завершилось. Мне пора, Женя. Не знаю, свидимся ли мы еще когда-нибудь. Я линяю из этого города. И мне нужно это сделать как можно быстрее.
Дрозд встал.
– Погоди! – Паленый тоже поднялся. – Я провожу тебя до ворот. Все-таки везде охрана… Могут поднять шум.
– Не утруждай себя. Твои парни ничего не заметят. Я уйду прежним путем. Это мне в качестве тренировки.
– Ладно, как знаешь…
– Прощай, Женя…
– Прощай, Валера…
Посмотрев на Паленого долгим тоскливым взглядом, Дрозд направился к выходу.
– Постой! – воскликнул Паленый. – Скажи мне мою фамилию.
– Чего проще… – Дрозд скупо улыбнулся. – Ветров Евгений Николаевич. Надеюсь, что память все-таки вернется к тебе когда-нибудь.
– Я тоже… надеюсь…
Дрозд ушел, ступая все так же легко и бесшумно. Его фигура словно растаяла в дверном проеме. А остолбеневший Паленый потерял на некоторое время и дар речи, и способность двигаться.
Ветров!!! Нет, не может этого быть! Паленый вспомнил отчет детектива Чимши, в котором говорилось, что у Князева был БРАТ от другого отца, Евгений Ветров, который воспитывался в детском доме.
Выходит, Князев ему брат? Потому они были так сильно похожи друг на друга… "С ума сойти! – подумал ошеломленный Паленый и на неверных направился к бару, чтобы встряхнуть себя рюмкой коньяка. – Как прихотливо и непредсказуемо раскидывает судьба свои сети. Чтобы встретиться двум братьям, одному из них пришлось умереть, а второй должен был облачиться в рубище бомжа со свалки…"
Когда приехала Анна Григорьевна, Паленый уже прикончил бутылку коньяка. На удивление, он был не пьян, но мрачен и настроен весьма решительно. "Сейчас или никогда, – думал Паленый, наблюдая из окна за женой своего брата. – Теперь моя ложь просто преступна. Я все расскажу и уйду… куда угодно. В никуда. Как-нибудь все образуется…"
– У нас плохие новости, – сказала Анна Григорьевна.
Но в ее голосе Паленый почему-то не уловил ни одной трагической нотки.
– Ты о чем? – спросил он, глядя в сторону.
– Убиты Семен Маркович, Жорж и Щуров.
– Баба с воза, кобыле легче, – буркнул Паленый.
– Разве тебе их не жалко?
– Ничуть. – Паленый наконец нашел в себе силы посмотреть ей в глаза. – Возможно, ты пока не знаешь, но я выяснил, что эта троица как раз и была тем таинственным "заказчиком", который спустил на нас с цепи своих псов.
– Я догадывалась… – Анна Григорьевна побледнела. – Боже мой…
– Не переживай, все уже позади. Разборки закончились. Можно спокойно жить и работать.
– Но почему, почему они это делали!?
– Долго рассказывать. Да и не стоит. Меньше знаешь, крепче спишь… – Паленый немного помедлил и продолжил: – Нам нужно с тобой попрощаться. Я ухожу из твоей жизни навсегда. Я больше тебе не нужен. Прости, если что было не так.
– Не говори глупости! – рассердилась Анна Григорьевна. – Ты просто пьян.
– Это не глупости. Я не твой муж. Я не Князев.
Анна Григорьевна в один миг превратилась в мраморную статую. Паленый даже испугался, что она может упасть и разбиться на мелкие кусочки. Пауза продолжалась, как ему показалось, целую вечность.
Но вот она разомкнула уста и с удивительным спокойствием сказала:
– Я это знаю.
– Ты… знаешь!?
– Внешность человека – это еще не все. Я прожила с Александром достаточно времени, чтобы узнать его даже по запаху. Что ты – не он, я поняла в первый же день. Правда, я некоторое время всетаки сомневалась…
– Тогда не о чем и говорить. Я попал в переплет нечаянно. У меня даже в мыслях не было занять место твоего мужа. Если бы меня не сняли с поезда, я сегодня жил бы где-нибудь в Сибири.
– Об этом потом… – Она с силой тряхнула головой, словно хотела таким образом сбить в комок мятущиеся мысли. – Мне это нужно сказать, и я скажу. Да, скажу! Я не любила Князева. Никогда не любила. Это было… скажем так, увлечение. Или необходимость срочно выскочить замуж… не знаю. Молодая была, глупая… Потом мы жили, он постоянно изменял мне… Я терпела. Да, терпела! Все это было, было… – Анна Григорьевна подняла на Паленого глаза, в которых стояли слезы. – Но тебя я… ЛЮБЛЮ. Люблю! Как это ни странно может показаться на первый взгляд.
– Это…правда? – глухо спросил Паленый, который не поверил свои ушам.
– Могу поклясться чем угодно. Я не смогу без тебя… Не смогу! Ты мне очень нужен. Не уходи. Пожалуйста… Я люблю тебя, люблю, люблю!..
Паленому показалось, что от переполнившего душу счастья он взорвется как граната. Его любят!!! Ему не нужно уходить из этого дома! И эта женщина, лучше которой и желать невозможно, будет его женой!
… В окна заглянула ночь. И, мудро улыбнувшись, унеслась на своих бесшумных крыльях дальше, чтобы связывать нити судеб других людей.