– Даже не знаю, Малдер. – Она устало улыбнулась. – Может, мне не хватает острых ощущений?
– Да брось, Скалли. Подумай о перспективах. О грандиозных переменах в нашей жизни. – Он произнес эти слова с позабавившей ее торжественностью. – У тебя в ванной появится моя зубная щетка.
– Там и так есть твоя зубная щетка.
– Серьезно?
– Я покупаю новую каждый месяц. Специально для тебя.
– Черт, а я-то каждый раз пользовался твоей.
Она поморщилась и бросила на него полный недовольства взгляд.
– Шучу. Со своей стороны обещаю, что выделю тебе половину… нет, может быть, даже весь верхний ящик комода.
– Ящик чего? – Скалли не выдержала и рассмеялась. – Почти уговорил. Я на многое готова пойти ради того, чтобы посмотреть, как ты будешь искать в своей пещере комод. – В ее глазах загорелся лукавый огонек.
Малдер тяжело вздохнул, признавая свое поражение.
– Я точно не помню, где он, но абсолютно уверен, что комод у меня все-таки есть.
– Ладно, что еще?
– Начнем вместе ездить на работу. Сэкономим на бензине. Только представь… – Он поднял ладонь вверх и с преувеличенным пафосом поводил ею в воздухе. – Впервые в жизни наши отчеты о финансовых расходах начнут ставить в пример.
– Скиннер будет в восторге. – Она говорила ровным, монотонным голосом и, снова положив ногу на ногу, ритмично шевелила одной ступней, не отводя от нее взгляда, словно специально хотела напускной серьезностью оттенить откровенное дурачество Малдера.
– Мне наконец-то не надо будет звонить тебе по ночам. И не потребуется придумывать поводы для звонков на праздники и выходные, когда ты у мамы.
– Мама будет в восторге, – повторила Скалли точно таким же невыразительным голосом, в котором, впрочем, без труда угадывалась усмешка.
– И, быть может, тебе больше не придется заедать депрессию таблетками.
«Тонкий ход».
Она запрокинула голову на подушку, страдальчески закатила глаза и, шумно вздохнув, снова повернулась к нему.
– Малдер, ты не забыл, что у меня медицинское образование?
– «Уровень идиотизма не связан напрямую с профессиональной деятельностью», – процитировал он.
– За такую демонстрацию хорошей памяти в лагере бойскаутов было принято давать в морду.
– Ты хотела сказать, в католической школе?
Скалли шутливо замахнулась, словно готовясь ударить его, и он с преувеличенным испугом отвернулся, закрыв лицо руками.
И вдруг почувствовал, как на запястье ложатся ее холодные тонкие пальцы и осторожно отводят его ладонь в сторону, а висок щекочут неожиданно оказавшиеся совсем рядом волосы.
– Клянусь, я завяжу, – прошептала она и, не дождавшись ответа, наклонилась ближе, мягко касаясь его губ своими.
========== Глава 11 ==========
Ему кажется, что мир вдруг сбросил с себя всю лишнюю шелуху, сжавшись до самых простых, самых базовых примитивов. Как будто все пять чувств наконец перестали сбиваться в один перепутанный клубок, а все эмоции и ощущения обнажились, обострившись до предела. Как бокал изысканного вина подчеркивает вкус хорошего сыра, а сигарета дополняет чашку утреннего кофе – чистое, беспримесное, животное наслаждение, лишенное ненужного подтекста.
Он слышит ритмичный стук капель за окном. Чувствует на губах вкус ее помады. Вдыхает исходящий от нее запах – туалетной воды, дождя и – совсем немного – пота. На мгновение приоткрыв глаза, видит ее рыжие волосы и свою собственную ладонь, скользящую по ее щеке. Ощущает подушечками пальцев ее нежную прохладную кожу.
Ему не приходило в голову, что их разговор закончится так, что странное сплетение рациональности – с его стороны – и спонтанности – с ее – приведет их к этому моменту. Мысль о том, что они совершенно неожиданно для самих себя поменялись ролями, кажется одновременно забавной и возбуждающей.
Хотя он все так же целовал ее, не собираясь останавливаться, какая-то часть его сознания по-прежнему упорно продолжала работать в аналитическом режиме. Возможно, ему следовало испугаться, неожиданно для самого себя осознал он. В любой момент она может отпрянуть, а потом сбежать. Сказать, что сейчас не время и не место. Что нужно обо всем подумать. Что она еще не готова. Но почему-то он знал, что этого не произойдет. Она здесь. Он здесь. Точки над «i» расставлены. Слова произнесены. А время и место не имеют значения.
Она прервала поцелуй и, втянув истосковавшимися по кислороду легкими воздух, уткнулась лицом ему в шею, прижав влажные от поцелуя губы к шероховатой от пробивающейся щетины коже.
«Фриссон».
Почему-то это слово всплыло в сознании Скалли.
Фриссон – легкий озноб, мурашки, покалывания, волна нервных импульсов, пробегающих по телу. Краткое, неуловимое, неконтролируемое состояние. То, что приходит с первыми аккордами любимой мелодии или запахами, навевающими приятные воспоминания. Она никогда не думала, что это предвкушение удовольствия может быть таким долгим и таким сильным. И вдруг осознала, что порождает его – сочетание внезапного и ожидаемого. Это поцелуй, который должен был случиться, но все равно удивил ее. Это Малдер, которого она знала так давно и так хорошо, но который в один миг стал новым, другим.
Скалли не успела понять, когда их одежда успела рухнуть на пол спутанным смятым ворохом, как будто время ускорялось и замедлялось в нужных моментах, благородно позволяя им отбросить второстепенное и прочувствовать главное: его руки, сжимающие ее бедра, ее пальцы, запутавшиеся в его волосах, его губы, оставляющие поцелуи на ее груди и шее, ее собственный охрипший голос, шепчущий его имя.
Если бы ей потребовалось описать происходящее словами, она не назвала бы их ласки ни жаркими и страстными, ни медленными и чувственными. Скорее… естественными. Словно два музыканта в дуэте, они разыгрывали каждый свою партию как по нотам, заранее прописанным где-то на подкорке, в глубине их сознания. Даже неловкие моменты, когда они случайно сталкивались лбами, или их пальцы ненароком касались одних и тех же мест в торопливых попытках избавиться от забытых остатков одежды, даже лишние звуки – скрип пружин, тиканье часов, шелест ткани – казались нужными и важными. Этот секс, как первое свидание – даже то, которое в итоге приведет к крепкому и гармоничному союзу, не будет идеальным, фантастическим, ошеломительным. Он будет быстрым, волнительным, слегка неуклюжим. Таким, каким и должен быть.
Скалли мягко толкнула Малдера ладонью в грудь, вынудив немного отстраниться, и впервые заглянула ему в глаза – влажные, слегка расфокусированные от желания. Провела рукой по дорожке волос, сбегающей от пупка вниз, и обхватила пальцами его член. Веки Малдера дрогнули и непроизвольно опустились. От неожиданности он на секунду обмяк и навалился на нее всей тяжестью. Но тут же, словно испугавшись, что придавит ее, торопливо оперся на локоть, подложив ладонь ей под голову. Этот заботливый жест растрогал Скалли, почему-то вызвав новый прилив возбуждения. Поглаживая большим пальцем бархатистую кожу крайней плоти, она приподнялась и прильнула к его губам.
Рука Малдера легла ей на бедра и двинулась вверх. Она ощутила как он осторожно и даже, как ей показалось, немного боязливо, коснулся ее половых губ. И шумно выдохнул, словно тот факт, что она действительно возбуждена, стал для него неожиданностью. Это вызывало досаду, но в то же время отчего-то показалось ей забавным. Настолько, что она непроизвольно улыбнулась, не прерывая поцелуя, и почувствовала, что он улыбнулся в ответ.
Его палец легко проник внутрь, а спустя мгновение выскользнул обратно – влажный, покрытый смазкой – и оказался на ее клиторе. Скалли невольно задержала дыхание и зажмурилась, но даже с закрытыми глазами чувствовала, что Малдер наблюдает за ней, впитывает ее реакцию, пытаясь угадать нужный ей темп и характер движений: его палец то перемещался сверху вниз, то очерчивал круги, то останавливался на одной точке. Язык касался ее языка, зубы мягко сжимали мочку уха, губы ласкали чувствительную кожу шеи…