В кабинете Пьюзи, ставшем их штаб-квартирой, воцарилось напряженное молчание, нарушаемое только звуком ритмично двигающихся челюстей офицера Рида, который, кажется, перманентно находился в состоянии пережевывания какой-нибудь еды.
– Стойте-ка. – Голос Скалли прозвучал так громко и неожиданно и вызвал такой неподдельный отклик, что она на мгновение почувствовала себя проповедником, несущим истину в массы. – У меня тут свидетельство о смерти его матери и ее история болезни. Ей делали операцию в Портленде, но возникли осложнения, связанные с ее основным заболеванием, и вскоре она умерла. Там же, в больнице Скайлайн.
Пьюзи, Малдер и Рид продолжали внимательно смотреть на нее, но ни на одном лице не отобразилось признаков озарения.
– Именно там работал хирургом Ричард Ли Кларк, – терпеливо пояснила Скалли. – До того, как стал Лукасом Хэмптоном.
– То есть они могли быть знакомы. – Малдер подскочил со своего места. – И по какой-то прихоти судьбы снова оказались в одной больнице – здесь, в Худ-Ривере. Рикелс знал о том, что Хэмптон выдает себя за другого человека…
– А значит, мог… – протянул Пьюзи.
– Шантажировать его. Вот почему Хэмптон заявился в полицию. Рикелс угрожал ему, что раскроет его обман, если тот не направит нас по ложному следу и не укажет на Беннетта. – Малдер широкими шагами мерил офис, как всегда делал в процессе активного размышления.
– А потом, разумеется, убил его, чтобы Хэмптон ничего не разболтал. Рассчитывая, что мы до кучи повесим на Беннетта и это убийство, – закончила за него Скалли.
– Черт возьми. – Малдер остановился как вкопанный – так резко, что старый ламинат жалобно скрипнул под его подошвами. – У нас наконец-то есть подозреваемый. Настоящий, добротный подозреваемый. – Он сиял от радости, будто только что наткнулся на сундук с сокровищами. Скалли точно знала: сейчас для него не существует ничего, кроме этого расследования и той тонюсенькой ниточки, которую они наконец успели ухватить.
Теперь, когда все между ними изменилось, сможет ли она так же легко мириться с его одержимостью работой? С навечно отведенным ей вторым местом?
Почему у нее в голове вообще появились такие мысли?
С каких пор это стало соревнованием?
– Вот только как нам его отыскать? – донесся до нее голос детектива. – У нас пока что ни одной зацепки.
– Он где-то держал их. – Малдер присел на край стола и теперь говорил совершенно спокойно, скрестив на груди руки, – верный признак того, что он абсолютно убежден в своей правоте. – У него должен быть дом или хотя бы клочок земли. Какая-то недвижимость.
Пьюзи еще раз пролистал бумаги в одной из папок.
– По документам ничего такого у него нет.
– При всем уважении, Фрэнк, у налоговых офицеров найдутся дела поинтереснее, чем бродить по здешним болотам в поисках грошовой незадекларированной собственности. – Малдер улыбнулся, показывая, что говорит это не из желания проявить столичное снобство. – Запускайте кавалерию. Всех свободных офицеров – в бой. Пусть хорошенько расспросят его соседей, коллег, пациентов…
– Одного не могу понять, – перебила Малдера Скалли, которая до сих пор слушала довольно рассеянно, ковыряя ногтем приклеенный к делу обрывок желтой бумаги для заметок. – Почему Рикелс до сих пор здесь? За эти два года он мог тысячу раз пересечь границу, сменить имя, исчезнуть…
– Что только подтверждает: это он, Скалли, – моментально ответил Малдер таким тоном, словно излагал простейшие истины. Будь они вдвоем в их офисе, он бы наверняка навис над ней с торжествующим видом и сделал бы что-нибудь нелепое. Например, игриво шлепнул папкой по голове. – Идеально вписывается в профиль. Такие, как он, никогда не срываются с насиженного места и не бегут. Они консервативны, скрупулезны, умны, продумывают все до мелочей и гордятся этим. Вроде тех извращенцев, что приходят полюбоваться на место преступления после того, как сами его совершат. Он не боится. Точнее, не боялся – до того, как все пошло не по плану. Теперь он паникует и ошибается. Поэтому и убил «Лорен» – надеялся замести следы, а вместо этого отвел подозрения от Беннетта.
– Так возьмем же его за яйца, амигос, – провозгласил Фрэнк и, швырнув на стол бесполезные бумаги, вышел из кабинета.
***
К тому моменту, когда они, обессиленные и вымокшие до нитки, оказались в отеле, энтузиазм несколько иссяк. Увы, но дело не сдвинулось ни на йоту. Перемещения Эйдана Рикелса было достаточно трудно отследить, и все, с кем агентам и полицейским до сих пор удалось поговорить, не смогли рассказать ничего, кроме того, что «Эйдан был милым парнем».
– Нам давно нужен закон «О милых парнях», Скалли, – устало произнес Малдер, плюхнувшись на кровать, и, простонав, рухнул на матрас спиной. Давно отжившие свой век пружины горестно скрипнули и послушно подбросили его вверх.
Он отправился прямиком к ней в номер, даже не заглянув в свой.
– Кажется, нет никого «милее», чем садисты, убийцы и маньяки.
– Что-нибудь да выяснится, Малдер, – подбодрила напарника Скалли, безошибочно угадав в напускной иронии признаки отчаяния. – Все оставляют следы. Хоть какие-то, – добавила она, усаживаясь рядом. Какое-то время оба молчали. Но потом Скалли все же решилась задать вопрос, наверняка мучивший всех, включая самого Малдера и детектива Пьюзи. Вопрос, который еще никто из них не решился озвучить.
– Думаешь, были другие жертвы?
– Ты имеешь в виду, держит ли он кого-нибудь сейчас? – уточнил Малдер, окинув ее внимательным взглядом. Скалли кивнула. – Нет, не думаю. Скорее всего, он спланировал похищение нашей «Джейн», потому что она была безопасным вариантом. Может, удрала из дома, из неблагополучной семьи, и ее никто не искал, а Эйдан – добрая душа – взялся подкормить, а потом и обогреть девочку. Или вырвать из лап каких-нибудь сутенеров. – Казалось, что он пересказывает сюжет второсортного триллера, а не излагает жуткий – и более чем реальный – сюжет. – Когда у него все получилось, успех вскружил ему голову, аппетит разыгрался, и он замахнулся на цель посложнее – Лорен. Не думаю, что он собирался их убивать. По крайней мере не так скоро. Не раньше, чем наигрался бы. А потом все пошло прахом. Полагаю, «Джейн» сбежала, а Лорен он убил в отместку. В состоянии аффекта. Действовал бы умнее, если бы успел продумать последствия. На какое-то время это должно было отбить у него желание продолжать.
– Значит, это не ситуация «дорога каждая минута». Так?
– Да. Но сейчас главное – не упустить его, Скалли. Не дать ему сбежать. Он уже понимает, что почти попался. Если он исчезнет и начнет новую жизнь где-то еще, то возомнит себя неуловимым. И тогда рано или поздно кто-нибудь снова пострадает.
Скалли легла рядом с Малдером, свесив ноги с кровати.
– К черту. Утро вечера мудренее.
Она повернулась к Малдеру и поцеловала его, ощутив на губах вкус дождя. Его холодные пальцы легли на ее затылок, и она почувствовала, как по коже бегут мурашки.
– Знаешь, чего я хочу, Малдер? – прошептала она, потершись носом о его шею.
– Чего? – хрипло спросил он.
– Принять душ. – Она подскочила с кровати, оставив разочарованного Малдера лежать в одиночестве, и, на ходу скидывая с себя одежду, направилась в ванную. – Больше всего на свете я хочу принять душ.
***
Закрыв глаза, она стояла под струями горячей воды, опершись ладонями о кафельную стенку, когда почувствовала, как большие сильные руки Малдера обхватывают ее за талию и притягивают к его обнаженному телу, а прохладные губы касаются впадинки между плечом и шеей.
– Малдер, к таким акробатическим этюдам я не готова, – с усмешкой произнесла она и обернулась.
– Согласен. Секс в душе сильно переоценен.
– И чреват увечьями.