Два часа. Они будут здесь в лучшем случае через два часа.
Беннетт, на какое-то время потерявший сознание, вдруг закашлялся, пытаясь что-то сказать, и Скалли поняла, что он пытается что-то сказать. Она мягко положила ладонь ему на щеку.
– Уайатт, не говорите ничего. У вас сильное кровотечение. Просто постарайтесь не отключаться. Держитесь. Все будет нормально, – соврала она.
И поняла по его глазам, что тот не поверил в ее ложь ни на секунду.
– Это был… он? – прохрипел Беннетт, и Скалли, растерявшись, подняла взгляд на напарника.
– Да, Уайатт. Это был он, – уверенно произнес Малдер, и Беннетт с блаженной улыбкой на лице закрыл глаза.
Он умер за час до прибытия вертолета.
***
Офицер Рид вызвался подбросить их от вертолетной площадки, и почти весь путь они провели в гнетущем молчании – изможденные, замерзшие, вымокшие, перепачканные грязью и кровью.
Пьюзи настоял на том, чтобы самому поговорить с Шейлой. Скалли, впрочем, и не спорила. У нее скручивало внутренности при одной мысли о такой беседе. Она понятия не имела, какие слова следует подобрать детективу, но в то же время понимала, что хороших вариантов здесь попросту нет. Может быть, нужно просто выложить все как есть, без жалости и ненужных соболезнований. Только Шейла может решить, хочет ли она жить дальше и если да, то как.
Хотя бы раз в жизни всем приходится принимать такое решение.
Переодевшись, они отправились в соседнее кафе, чувствуя отчаянное желание быть где-то на виду, среди других людей – живых и беззаботных.
– Как ты думаешь, он знал? – мрачный, низкий голос Малдера вырвал Скалли из задумчивости.
– Знал что?
– Что «Лорен» - на самом деле не Лорен.
– Какая теперь разница, Малдер?
– Просто хочу понять. Он следил за нами, чтобы мы привели его к Рикелсу. Знал, что сегодня убьет его. И либо погибнет сам, либо сядет в тюрьму до конца своей жизни. Но ради кого?
Скалли отвернулась к окну, вертя в руках чашку с кофе, к которому так и не прикоснулась.
– Прозвучит очень банально, если я предположу, что он не хотел знать?
Малдер понимающе кивнул.
– А Шейла?
Скалли пожала плечами.
– Я правда не знаю, Малдер. Не могу даже представить, на что была похожа их жизнь с того момента, как «Лорен» вернулась. Удавалось ли им говорить… хоть о чем-то?
Сотовый Малдера зазвонил, и он, поднеся его к уху, пару минут внимательно слушал и кивал, прежде чем нажать на кнопку отбоя и отложить телефон в сторону.
– Пьюзи?
– Да. Криминалисты осмотрели дом. Внизу оборудованный подвал с сейфовой дверью. Детская порнография. Снимки маленьких девочек. Полный набор. Они берут материал для экспертизы, но, думаю, можно не сомневаться, что это наш парень. Был.
– Чертовому ублюдку полагалось сгнить в тюрьме, – процедила Скалли.
– Он получил свое. В стиле древнегреческой трагедии, но получил.
– А как же Беннетт?
– Прозвучит очень банально, если я предположу, что он не хотел жить?
Скалли задумчиво провела пальцем по ободку чашки.
– Дело ведь не в том, что Рикелса убили, Малдер. А в том, что теперь мы никогда не узнаем, кем на самом деле была «Джейн». Как ты и предсказывал.
Он резко поднял голову и с минуту пристально смотрел на Скалли. Та, не отрывая взгляда от нетронутой чашки кофе, вздохнула и, внезапно поднявшись, выбралась из-за столика.
– Я немного прогуляюсь, ладно?
– Хорошо.
Скалли на секунду замерла на полпути и обернулась.
– Ты не против, если мы задержимся на пару дней? Я бы хотела пойти на похороны.
Малдер кивнул. Грустно улыбнувшись ему, она поправила воротник куртки и вышла наружу.
***
– Господь – Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться. Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла,
потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня. – Пастор опустил голову и замолчал.
«Аминь».
Похороны проходили на тихом кладбище за чертой города, где находилась фамильная могила Херстов – семьи Шейлы. Всего за неделю она увеличилась почти вдвое: к четырем уже стоявшим там памятникам добавилось три новых.
Лорен. Уайатт. И еще один, на котором Скалли не ожидала увидеть имени. Но оно было.
«Кора Беннетт».
Народу собралось немного: они с Малдером, Шейла, детектив Пьюзи, старшая сестра Лорен, Ким, пара каких-то женщин и Сильвия Нильсен. Последняя, стоя чуть поодаль, теребила рукав черной кофты (разумеется, расшитой блестками) и периодически утирала им слезы.
После церемонии она, невнимательно кивнув Скалли, оттащила Малдера в сторону – очевидно, чтобы сердечно попрощаться с ним. Скалли воспользовалась представившейся возможностью и подошла к Шейле.
Та выглядела безупречно – идеально уложенные волосы, высокие сапоги на шпильках и шерстяное черное платье до колен. Безупречно, но пугающе. Так оделась бы женщина, которая собиралась, предав родных земле, с изяществом Анны Карениной броситься под поезд.
– Мне очень жаль, Шейла.
Та скользнула по Скалли равнодушным взглядом, словно не смогла сразу вспомнить, кто перед ней.
– Простите, – добавила Скалли, сама не зная, зачем. Они выполняли свою работу, и им не за что было извиняться.
– Уайатт решился на это сам. – Шейла пожала плечами с преувеличенным спокойствием. – Все эти годы после исчезновения Лори он был сам не свой. Даже после ее возвращения. Как будто одновременно и верил, и не верил, что это она.
Скалли кивнула и посмотрела на могильный камень.
– Почему «Кора»?
– Это другое имя Персефоны. Вы ведь знаете миф о Персефоне?
– В общих чертах. – Скалли нахмурилась и неуверенно взглянула на Шейлу.
– Я преподавала литературу в колледже. – Она грустно улыбнулась – какой-то странной, блуждающей улыбкой. – Бог мертвых, Аид, похитил ее и унес в свое царство. Деметра, мать Персефоны, много лет искала ее по всему миру, и все это время земля была бесплодна. Персефона в отчаянии отказывалась от еды, и Аид все же отпустил ее обратно, но перед этим дал ей зерна граната. Она не выдержала и проглотила их. И оказалась обречена на возвращение в Царство мертвых. – Шейла сделала паузу. – Мне показалось, что это подходящее имя.
Они помолчали.
– Что вы будете делать дальше? – тихо спросила Скалли.
– Ким просит меня переехать к ней. Наверное, так и поступлю. – Шейла пожала плечами и вдруг, повернувшись к Скалли, посмотрела ей прямо в лицо. – Не переживайте за меня. Я знала, что рано или поздно это закончится. Хотя не думала, что вот так. В том, чтобы все время притворяться, нет ничего хорошего.
Скалли недоуменно вздернула брови.
– Что вы имеете в виду?
Шейла прищурилась и внимательно посмотрела на Скалли.
– Вы ведь все поняли еще в самом начале. Заезженное клише, но правдивое – материнское сердце не обманешь. Я знала, что это не она. И что я больше не увижу свою дочь. Нутром чуяла. И когда она вернулась… Я решила, что это дар судьбы. Второй шанс. Что я смогу хотя бы ей – этой чужой девочке – подарить тепло и любовь. Ведь она в них так нуждалась. – Ее губы предательски задрожали. – Не могла не нуждаться, раз пошла на такое.
– Но ведь… – Скалли пораженно замолчала на полуслове. – Вы ведь догадались, что она и Лорен были там… вместе? И ни о чем не спросили? Не пытались отыскать, помочь?
– Да поймите же, агент Скалли, я знала, что уже ничем не смогу помочь своей дочери. Потому что ее больше нет. И боялась потерять их обеих.
Их прервала одна из женщин, которая подошла к Шейле и, взяв ее руку в свою, что-то прошептала, но сорвалась на плач и не смогла договорить. Шейла с печальной улыбкой положила ей ладонь на плечо, а, когда женщина, промакивая слезы платком, отошла, продолжила:
– Знаете почему я сделала такой выбор? Лори бы обрадовалась, что ее место занял тот, кто в этом нуждался. Она была любящим, ласковым ребенком с огромным сердцем. И не хотела бы, чтобы мы страдали.