Мой взгляд метнулся от набирающей обороты драки к двери, и даже среди хаоса я почувствовала его. Хансена. Его глаза равнодушно скользнули по драке, затем остановились на мне. И как всегда, пригвоздили к месту. На этот раз, однако, они расширились чем-то похожим на беспокойство. Его тело слегка дернулось, и он прокричал что-то, чего я не расслышала из-за музыки и драки.
Затем в меня врезалось твердое тело, отправив в полет. Я не была пышной или высокой, как другие девушки. Я носила каблуки не только для того, чтобы дополнить свои наряды, но и для того, чтобы создать иллюзию роста. Вот почему от силы такого большого и твердого тела, врезавшегося в мое, я влетела в стол, который перевернулся вместе со мной, и от удара о грязный пол в голове вспыхнула боль. Я смутно побеспокоилась о судьбе своего белого наряда, прежде чем отключиться.
***
— Парни, мать вашу, вы смотрите по сторонам, когда машете кулаками? — крикнул сердитый голос.
Моя голова пульсировала, поэтому в этот момент я старалась не слишком сильно двигаться и не открывала глаза.
— Она чертовски крошечная, братан. Как, черт возьми, мы должны были вообще понять, что она рядом? — спорил чей-то слегка извиняющийся голос.
— Сучке следовало убраться с дороги, — добавил другой, не извиняющийся голос.
Руки вокруг меня напряглись, и даже с закрытыми глазами и затуманенным разумом я почувствовала, как воздух наэлектризовался.
— Тебе лучше съ*баться и заткнуться нахрен, Хаммер, — сказал красивый голос, наполненный яростью.
Я захлопала глазами и увидела, что парю в воздухе, а знакомая щетинистая челюсть сжата от того, что я распознала как гнев. Затем Хансен пошевелился, и его глаза остановились на мне. Глаза, которые сразу же смягчились.
У меня слегка перехватило дыхание.
— Детка, — тихо позвал он, — ты в порядке?
Я слегка потерла голову и вздрогнула от боли.
— Думаю, да, несмотря на то, что я распрощалась с частью клеток мозга, — сказала я ему.
Я огляделась, увидев группу суровых, но обеспокоенных лиц. Ну, кроме хмурого Хаммера.
— Почему вы, парни, бьете друг друга, когда это так больно? Глупо, если спросите меня, — пробормотала я, и раздалось несколько смешков.
— С ней все в порядке. Она все еще умничает, значит, мозг поврежден не так серьезно, — пошутил Леви.
Интересно, что Хансен не нашел в ситуации ничего смешного. Он шагнул вперед, и мужчины разошлись, Леви понимающе ухмыльнулся Хансену. Джаггер бросил на меня долгий взгляд, прежде чем вернуться к столу. Скинхедов нигде не было видно.
— Теперь можешь отпустить меня, — сказала я Хансену, сбитая с толку тем, почему мы направились к выходу. На самом деле, я не хотела, чтобы он отпускал меня, никогда, но знала, что это необходимо. Я не желала привыкать к его объятиям. Ложная надежда и все такое.
Хансен проигнорировал меня, продолжая двигаться к двери.
— Серьезно, пиво и последующий шот приведут меня в порядок, — солгала я, игнорируя боль.
Хансен посмотрел на меня сверху вниз.
— Господи, — он покачал головой. — Даже удар по голове не может выбить из тебя дурь.
Его лицо посуровело.
— Ты здесь не останешься, и будь уверена, больше не будешь пить.
Его ботинки хрустели по гравию, когда он шел к байку. Его байку.
Он осторожно, более нежно, чем я когда-либо считала возможным, поставил меня на ноги.
Я слегка покачнулась, и его широкие ладони обхватили меня за талию, чтобы поддержать.
Он на мгновение нахмурился, глядя на меня.
— Ты на машине? — спросил он через секунду.
Я моргнула, прогоняя звездочки перед глазами.
— Да, моя сумочка, — медленно сказала я, понимая, что она, скорее всего, все еще висит на спинке стула.
К моему крайнему изумлению, Хансен помахал ей передо мной.
— Ты нес мою сумку? — спросила я в изумлении. — Большой, плохой, мачо-байкер нес меня и мою, определенно, потрясающую сумку с бахромой? Ого, — сказала я, когда на его лице не отразилось ни эмоции. — Удивительно, что она не… воспламенилась от касания с созданием, наполненным таким количеством тестостерона.
Хансен секунду посмотрел на меня и слегка улыбнулся.
— Гребаный ад, — пробормотал он себе под нос. — Доставай ключи, — продолжил он, протягивая мне сумку.
Я на автомате взяла ее и достала ключи. Потому что на лице Хансена было написано непринужденное, почти веселое выражение. В глазах была нежность, но под ней таилось беспокойство. И все из-за меня.