— Потому что это слишком быстро. Стандартные правила свиданий предполагают, что пройдет, по крайней мере, полгода, прежде чем мы даже подумаем о совместном проживании, — сообщила я, возвращая свое внимание к приготовлению обеда. Или, скорее, к разбрасыванию. Обычно я питалась едой на вынос и арахисовым маслом. В данный момент я собиралась показать себя богиней домашнего очага. Видимо, я со всех ног мчалась к этому статусу.
Прошла почти неделя после обмена признаниями в любви. С тех пор я парила в облаках. И плевать, как слащаво это прозвучало. Ну, пока Хансен не объявил, — да-да, объявил, — что я переезжаю.
— Подсказка, детка, мы и близко не похожи на стандартную пару, — отрезал он, вставая рядом со мной. Взяв меня за подбородок, он дернуть меня на себя. — Ты сама говорила, что не читаешь между строк. Почему тебя волнуют правила? Делай то, что хочешь. Я хочу, чтобы ты жила в моем доме. Чтобы сделала его нашим. Хочу увидеть на стенах твое дурацкое эльфийское дерьмо, твои девчачьи подушки на моем диване. Я хочу тебя, — яростно закончил он.
— У тебя есть я, — прошептала я.
Он заглянул мне в глаза.
— Тогда, мать твою, ты переезжаешь, — приказал он.
— Ладно, — на автомате ответила я.
Дерьмо. Я же не собиралась соглашаться. Он загипнотизировал меня. Использовал против меня «Властелина колец».
Хансен отпустил мой подбородок.
— Хорошо, — пробормотал он, прежде чем ответить на звонок мобильного, прервавшего мои запоздалые протесты.
— Что? — поздоровался он. Да, он ответил на звонок вопросом «что» — мужчины.
Нахмурившись, он отошел вне пределов слышимости, отрывисто отвечая в трубку.
Я наблюдала за ним, помешивая соус. Мне еще предстояло задать кое-какие дополнительные вопросы о его роли в клубе и о клубе в целом. Я точно знала, что им принадлежал гараж в центре города, где ремонтировали машины и мотоциклы. А также то, что их деятельность была гораздо шире. Они совершали поступки, из-за которых за последний год на них дважды совершались атаки. Конечно, копы ничего не нашли, но я не думала, что они устраивали облавы по приколу. Я не питала никаких иллюзий, они были бандой. Большая часть их деятельности сосредотачивалась по ту сторону закона. Они жили по своим правилам. Я не совсем была с этим согласна, но понимала. И не питала никаких больших надежд на то, что клуб станет законным, к чему, как я слышала, движется филиал Калифорнии. Я полюбила Хансена со всеми его клубными несовершенствами, и продолжила бы любить. Вот что значила семья.
Я просто не знала, смогу ли справиться с пребыванием в неведении. Необходимость разобраться с «делами клуба» служила объяснением или оправданием.
Хансен вернулся ко мне с суровым лицом.
— Это варево можно разогревать? — Он мотнул головой на соус.
Я кивнула.
— Хорошо, поем потом. Мне пора, дела в клубе. Потусуйся пока с Арианной или девочками. Не жди меня. Хочу, чтобы ты легла в постель голой, — приказал он.
Он крепко поцеловал меня, стиснул мою задницу и ушел. Я осталась стоять на том же месте, слушая, как с грохотом отъезжает его «Харлей».
До меня начала доходить холодная реальность жизни в роли старушки. У меня было предчувствие, что в ближайшем будущем мне придется готовить много блюд, которые можно разогреть позже. Но я не могла найти в себе сил разозлиться. Это было частью моей жизни. Частью, с которой мне придется жить. Частью, с которой я бы жила счастливо, если бы это означало жизнь с Хансеном.
Итак, я закончила готовить ужин, немного поела, убрала остальное и уселась за компьютер. Поразмышляла над тем, позвонить ли Арианне, но была счастлива провести вечер в одиночестве, спрятаться за компьютером и начать работу над некоторыми проектами.
Телефонный звонок примерно через час вывел меня из транса, в который я впадала всякий раз, когда погружалась в работу.
— Мэйси? — поприветствовал меня знакомый голос, как только я ответила.
Знакомый голос, от которого у меня свело живот.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты звонишь, чтобы поболтать, а еще, что решил назвать своего первенца Мэйси, — пробормотала я слабым голосом.
— Прости, милая, — ответил Джим приглушенно. — Я хотел, чтобы ты услышала это от меня…
Он выдержал паузу, и я поняла, что будет дальше, еще до того, как он, наконец, произнес:
— Он выйдет по условно-досрочному.
Воздух со свистом покинул легкие, и я почувствовала, как тысячи маленьких булавок пронзили мое тело.