Рядом с кроватью стоял стакан воды и две таблетки аспирина. Его ненависть не простиралась так далеко. Я проглотила аспирин и запила его водой.
— Маме всегда помогало, — провозгласил тихий голос.
Я вздрогнула, что было не самой лучшей идеей для моей чувствительной головы. Хансен сидел в углу, на старом кресле, облокотившись на колени.
— Что? — прохрипела я, сбитая с толку и слегка обиженная его пустым взглядом.
Он кивнул на стакан.
— Две таблетки аспирина и вода… помогали ей избавиться от худшего похмелья. Обычно, чтобы она могла проглотить свою утреннюю дозу, — пояснил он. — Я с десяти лет научился оставлять их рядом с ней. Конечно, после того, как затаскивал ее в постель.
Смысл его душераздирающих слов начал доходить до меня.
— Твоя мама была…
— Алкоголичкой, — с горечью закончил он. — Да. Большинство моих воспоминаний о ней связаны с тем, что она не выпускала стакан из рук или отключалась, сжимая бутылку, — объяснил он без эмоций.
И тут до меня дошло. Находясь в баре или в клубе, Хансен наблюдал, шутил с братьями, пялился на меня, но никогда не пил. Может, время от времени выпивал стакан пива, но не больше двух.
— Хансен… — попыталась заговорить я, садясь.
— Она умерла, когда мне было семнадцать, — снова прервал он меня. — Врезалась на машине в столб электропередачи. Повезло, что она убила только себя, а не какую-то невинную семью. Повезло, что на следующий день мне исполнилось восемнадцать, так что я не попал в систему. Что смог уйти в армию.
От его слов сердце болело, но не истекало кровью.
— Я не против, когда ты хочешь расслабиться… выпить пива… получить удовольствие, — продолжил он. — Но когда ты решаешь уйти, не сказав ни слова, заставляя меня представлять твое безжизненное тело где-нибудь в канаве, только чтобы обнаружить тебя развалившейся на шезлонге в каком-то богатом особняке в наряде, который едва прикрывает твою киску? С таким дерьмом я мириться не намерен, — тихо сказал он. То, что он не кричал, не означало, что я не чувствовала глубины его гнева.
Пошатываясь, я оттолкнулась от кровати и направилась к нему. Его челюсть была тверда, когда он наблюдал за моим приближением.
— Я могу объяснить, — пробормотала я, остановившись перед ним, не уверенная, стоит ли к нему прикасаться.
— О, да, безусловно, как и она. Сейчас у меня нет времени выслушивать оправдания, детка. Должен был быть в клубе еще час назад. Ждал, когда ты проснешься. Чтобы собственными глазами убедиться, что с тобой все в порядке, — холодно сказал он, поднимаясь.
Мы стояли близко, но не касались друг друга. У меня защипало в глазах, потому что наша близость не меняла того факта, что я чувствовала себя за много миль от него.
— Теперь я увидел, что мне можно уезжать. Мы поговорим, разберемся во всем этом дерьме. Может, когда я немного остыну. — Он быстро коснулся моей щеки, но не сказал ни слова, а затем повернулся и ушел.
Я тупо смотрела, как он исчезает за углом коридора. Затем заползла обратно в его кровать и уставилась в потолок. Его безразличие и гнев были вполне обоснованы. Но я ведь не знала этого дерьма о его матери. Если бы знала, то поступила бы по-другому. Он также должен был знать меня, знать, что я не вела бы себя так, как вчера, по прихоти. Он должен знать, что я бы не ушла, ничего не сказав, без причины. Гнев мешал ему видеть ясно, даже не дав мне времени объясниться. Не тогда, когда клубные дела ждали.
Я перевернулась на другой бок и застонала, осознав, что сегодня за день. Суббота. День свидания с дьяволицей. И мне придется делать это с похмелья. Вселенная, мать ее, любила меня. Но я и не подозревала, что Вселенная еще далека от того, чтобы покончить со мной.
Глава 8
Понятия не имею, как я это вынесла. Пережила час чувствуя, будто умираю, и горюя по своему парню. Я боролась с изматывающей яростью, поселившейся внизу живота, зная, что тот человек вышел из тюрьмы. Свободен жить своей жизнью. Его жалкий приговор завершен, в то время как мне не избежать своего пожизненного заключения. Но я это вынесла. Позволила оскорблениям по поводу моей прически, работы, и того факта, что сегодня я выглядела как наркоманка, срикошетить от меня.
Но выйдя от бабушки, я изо всех сил пыталась взять свои эмоции под контроль. Заставить себя правильно дышать.