Хансен изучающе уставился на меня.
— Кем ты являешься? — повторил он.
Я заметила, что при этих словах черты его лица ужесточились в геометрической прогрессии.
— Да. Кем, я являюсь. Кем являлась последние два года, — рявкнула я.
Он стиснул челюсть и не ответил.
Я приняла решение. Что бы здесь ни происходило, это не исходило лишь с одной стороны. Даже сейчас я чувствовала, как между нами разгорается жар. Если я хотела счастья, хотела Хансена, то должна была рискнуть. Или, по крайней мере, попытаться. Я шагнула вперед, слегка сжимая края его жилета.
— Я не единственная, кто это чувствует, — пробормотала я дрожащим голосом. — Я знаю, ты тоже это чувствуешь.
Хансен, казалось, на мгновение задумался над моими словами, будто проверял притяжение между нами. Затем схватил меня за запястья и грубо оттолкнул.
— Ничего я не чувствую, — холодно отрезал он. — Целовать тебя было ошибкой. И я ее больше не повторю, — пообещал он, а затем, не теряя времени, повернулся ко мне спиной.
Я прислонилась к стене, стараясь не признаваться, что в тот момент мое сердце разлетелось на мелкие осколки. Что я не была унижена и отвергнута мужчиной, в которого была влюблена почти целый год. Здесь я потерпела неудачу.
Глава 2
Мне не представилось много времени, чтобы погрязнуть в жалости к себе из-за холодного отказа Хансена. Не тогда, когда парни из отделения в Калифорнии ворвались волной тестостерона и доказали, что сексуальный взгляд может расплавить трусики. Они заставили клуб перейти в режим максимальной крутизны, приступив к спасению старушки Брока — сексуального гибрида серфера и байкера, который изменил мое мнение относительно того, что мужские пучки выглядели по-дурацки, — от какого-то парня, который ее похитил. Да, похитил. Я провела в клубе некоторое время, и у нас, возможно, случались драмы, но похищения — никогда.
К делу подключились все, и я была так занята помощью, что не заметила того факта, что парни по-прежнему не прикасались ко мне, несмотря на отказ Хансена. Я еще больше отвлеклась, когда в клуб привезли серьезно раненную, красивую рыжеволосую девушку. Моей задачей было тусоваться с ней, пока она восстанавливалась, а ее старик занимался клубными проблемами, о которых нам, женщинам, не разрешалось знать. Не то чтобы это было тяжелой работой. Эми была потрясающей, даже борясь с потерей крови и выздоровлением после похищения, она выглядела чертовски сногсшибательно.
Моему сердцу было немного больно видеть, каким преданным и влюбленным был с ней Брок. Его глаза не отрывались от нее, когда она не смотрела, и он глядел на нее так, будто она — единственный смысл его существования на этой планете. Его причина дышать. Даже глаза Булла — реально пугающего байкера, который выглядел так, словно мог убить одним пронзительным взглядом, — казалось, смягчались, когда Эми улыбалась ему. Она пользовалась любовью не только мужчины, который ее обожал, но и его братьев, которые тоже уважали ее и заботились о ней.
Ее жизнь, за исключением опасных для жизни ран и травмирующего похищения, была такой, какую я хотела для себя. С той же самоотверженностью. Той же любовью. Я игнорировала голос, нашептывающий мне, что я, возможно, никогда этого не получу. Этот голос читал мне нотации, что мой жизненный выбор, мое место в клубе могут лишить меня такого уважения. Я притворялась, что этого голоса нет. Вместо этого поступила так, как обычно: обратилась к надежде. Уверенности в том, что нечто великое не за горами.
И в тот момент, посреди ночи, когда я выбиралась из клуба после того, как заснула за просмотром фильма с Джаггером, — без всяких «делишек», к моему большому огорчению, — я не ожидала наткнуться на того, кто сулил мне не счастье, а лишь разбитое сердце.
— Ёбушки-воробушки! — вскрикнула я от испуга, едва не столкнувшись с твердым телом, когда заворачивала за угол, чтобы выйти из клуба.
Я отпрянула примерно на пять футов, поняв, кому принадлежало это твердое тело. Почувствовав жар притяжения, который пришел вместе с касанием.
Мы с Хансеном уставились друг на друга в тусклом свете, пока я пыталась взять дыхание под контроль.
Мы оставались так какое-то мгновение, прежде чем я пришла в себя и неуверенно улыбнулась. Я направилась к нему, пытаясь вести себя так, будто не я сейчас чуть не полезла на стену, чтобы спастись от его жара. Выбора у меня не было, он загораживал единственный выход. После его резких слов в мой адрес, я встречалась с ним всего пару раз, и поклялась, при следующей нашей встрече, сделать храброе лицо и улыбнуться.