На столе перед эмиссаром лежал список сотрудников Центра и против некоторых фамилий стояли какие-то знаки в виде звездочек. После ответа такая звездочка появилась и перед фамилией Вадима. Ее поставил лично эмиссар.
Си-рен-ег очень смутился, взглянул на эмиссара, стараясь понять, как тот реагирует на подобные выпады Вадима, и тихо, чуть слышно сказал: «Не рано ли вы почувствовали себя слишком свободным?» Потом, подумав, посмотрел в глаза эмиссару, более громко сказал: «Вы свободны. Но прошу вас быть более сдержанным».
Вадим вышел, и у него почему-то появилось такое ощущение, что Си-рен-ег уже не начальник службы безопасности, а простой клерк, выполняющий волю более могущественных людей. Он вспомнил, как эмиссар поставил какой-то знак против его фамилии, и понял, что это недобрый знак. Надо что-то делать. Надо что-то предпринимать!
К Вадиму подошел Но-гун-ен и чуть слышно произнес: «Духовный правитель бежал в другую страну и будет управлять нами оттуда» — и пригласил его пройти в рабочий кабинет, где он расскажет ему что-то более серьезное.
Войдя в свой рабочий кабинет, увидел необычную картину. Всегда здесь был порядок. Каждая вещь стояла на своем месте. Чистота и свежий воздух — неотъемлемая часть рабочего места. В любое время, какие бы ни были обстоятельства — порядок неотъемлемая часть рабочего места. А сейчас? Все кувырком: везде какие-то свертки, ящики, упаковки в картонных коробках, все обшито материей, перевязано веревками и опечатано сургучной печатью. Руководил этой работой человек с длинными волосами в монашеском платье, и все рабочие, выполняющие работы, по-видимому, были тоже монахами. Никакой суеты, толкотни и шума не было. Работы выполнялись четко, аккуратно, со всеми предосторожностями, чтобы ничего не испортить и ничего не забыть. Но и лишнего, не предусмотренного списком, в упаковку не было положено. Упакованные тюки заносились в специальный реестр и выносились во двор. Во дворе уже другой монашеский начальник распоряжался погрузкой всего упакованного на ослов и в повозки с запряженными в них буйволами. Погруженные повозки и ослы отправлялись по разным маршрутам в сопровождении монахов. Куда отправлялся груз, никто ничего не говорил. Только Но-гун-ен конфиденциально, так, чтобы никто не услышал, сообщил Вадиму, что грузы отправляются в храмы и монастыри на длительное хранение. В какие храмы и монастыри, он не сказал. Да и знал ли он сам? Все это делалось на глазах эмиссаров, но никто на это не обращал внимания.
Но-гун-ен сказал: «Дорогой Вадим! Через двое суток здесь будут воинские части Могущественной страны. Ждать их здесь нам нельзя. С нас будет великий спрос. Спрос под пытками и истязаниями. Эти пытки и истязания гораздо изощреннее, чем у Си-рен-ега. Под ними скажешь даже то, о чем и не знаешь. Эти пытки выдержать нельзя. Нам тоже надо мазать пятки и уходить. Куда — пока не знаю. Давай, дорогой друг, думать. Вот письмо и пакет У-шо, предназначенный вам».
Вадим вскрыл пакет и прочитал письмо. В пакете, кроме письма, были деньги. У-шо сообщил Вадиму, что он уходит к Духовному правителю и будет при нем. Его же, Вадима, У-шо освобождает от всех дел и рекомендует скрыться там, где он считает нужным и наиболее безопасным. «Деньги, это за ваш труд. Они никак не сравнимы с тем, что вы сделали, но я большими не располагаю, а эти на первых порах вашей самостоятельной жизни несколько облегчат вашу участь. Спасибо. Подпись У-шо». Больше он ни о чем не предупреждал и ничего не советовал. Рекомендаций не дал.
Вадим и Но-гун-ен сидят и рассуждают: куда же им — безработным теперь податься, чтобы избежать плохой участи попасть в руки службы безопасности будущих новых хозяев. Выбора особенного у них не было, так как за время службы под началом У-Шо на благо страны и Духовного правителя они не имели никакой возможности иметь связи с представителями других государств, и поэтому теперь, в тяжелые и смутные времена, им, по существу, некуда податься. Оставаться здесь на старом месте было небезопасно. За ними бы немедленно было восстановлено наблюдение и установлена слежка как со стороны новых властей, так и со стороны Духовного правителя, хоть он и был далеко за пределами горной страны. Служить же двум хозяевам очень опасно. Расплата со всех сторон одна — смерть.
Вот и думают наши герои трудную думу...